В эти дни исполняется 10 лет, как я пишу на «ОстроВ». И все 10 лет я пытаюсь ответить на вопрос «Как вы там живете?» с позиции человека, который осознанно, но не по политическим мотивам остался в Луганске. Скажем так, - жизнь сделала меня обывателем, и ответы мои обывательские: я рассказывала о пенсиях, об отсутствии нормальных продуктов, о плохой медицине, о мобилизации, о высокомерном отношении российских военных, о брошенных стариках, дикой российской бюрократии… Но и о ремонтах дорог, завершении долгостроев, поездках в Крым, - о том, что жизнь налаживается, несмотря на войну и болезненные разрывы семейных и деловых связей с Украиной. Я писала так, как я это вижу, иногда с эмоциями, иногда с философскими заключениями. Не для того, чтоб дать кому-то повод порадоваться нашим бедам, не для сочувствия или жалости, не для хвастовства нашими улучшениями. Я хотела просто понимания теми, кто уехал и кто остался мне дорог, нашей жизни здесь, наших мотивов, болей и надежд. Но люди, как правило не хотят знать то, что есть, - они хотят читать то, что они хотели бы прочесть, хотят подтверждентия той картинки, которая уже сложилась в их голове по их субьективным причинам. Поэтому те мои близкие, для кого личность автора «Дневника…» не секрет, иногда обвинялди меня в необьективности, пропаганде… А как не быть субьективным, живя здесь и живя не прошлым или будущим, а сегодняшним днем? Мы не звали Россию. Мы не ждем Украину. Просто потому что от наших ожиданий ничего не зависит. Нас никто не спрашивал и не спросит. Мы выбрали жить в своих домах, со своими семьями и платим за этот выбор всем о чем я писала эти 10 лет. Это наш выбор. И мы не ждем вашего одобрения или порицания. Мы хотим всего лишь понимания… Но если вам этого не нужно, то переживем и это. Так же как пережили 10 лет назад ваше бегство из нашего региона, нашу беззащитность перед новыми силами, заявившими себя хозяевами, ваше сочувствие, а потом и вашу ненависть. А вы думаете тогда в 2014-22 мы отказались бы от нормальной жизни в нормальном государстве? Но вы нам этого не предложили, а те - нас не спрашивали... Итак, как мы живем. Однозначно на этот вопрос не ответить. Если 10 лет назад можно было сказать лаконично - плохо, то сейчас этой однозначности нет ни в чем. Сосед три года упорно ремонтирует дом, меняются бригады, грандиозный ремонт не прекращается, но на фоне этого он покупает новые машины и ездит семьей отдыхать. Даже не спрашивая ничего, можно сказать, что их семья живет очень хорошо. Живут они за счет бизнеса – он торгует автозапчастями, у нее своя косметология. Они нашли ту нишу, где можно сейчас неплохо заработать, и окружают их такие же молодые и амбициозные друзья. Соседка рядом - переехала в Киев к детям. Ни хорошая работа, ни дом – полная чаша здесь ее не удержали. В какой-то момент стало очевидным, что нужно жить с теми, кого любишь, а не охранять дом, в надежде на что-то призрачное, бесконечно откладывая собственную жизнь. Она мелькает иногда - снять местную пенсию, решить какие-то вопросы. И снова уезжает к детям: Беларусь – Польша - Киев. До недели пути. Есть и другой сосед, который стал депутатом. Это пока вершина его желаний, но он чувствует здесь и сейчас на все 100%. И у него не нужно спрашивать счастлив ли он – он излучает это счастье. Он причастен к инспекции местных школ перед началом учебного года, он помогает выбирать новые маршруты для общественного транспорта и прокладывает нам всем новый светлый путь. И, наверняка, вслед за этой мечтой есть какая-то следующая, но эту он сумел воплотить, о чем регулярно сообщает в своем телеграмм-канале. Есть и те, чья жизнь не такая яркая и многогранная, кто просто живет, потребляя реальность – ждет внуков в гости, ждет пенсии, помогает детям. Ровно 10 лет назад они стали плечом к плечу, чтобы сохранить оставленные дома, чтобы кормить всю семью со своего огорода, чтобы жить на нехитрый семейный бюджет и не дать семье распасться в трудные времена. Если пройтись по нашей улице, это и будет ответ на вопрос – как мы живем. Очень по-разному. От жизни на одну минимальную пенсию до путешествий в Турцию и Египет, от надежды на замену коленного сустава до умопомрачительных ремонтов. Бывали времена, когда это расслоение сглаживалось и становилось не таким заметным. Но как только ситуация выравнивалась, каждый шел своим путем – вверх или вниз. Очень много бюрократии. Справки, порождающие сотни справок. Свидетели, где проживал умерший перед смертью, справки о несудимости, росреестр. Соседка хвалится – она закончила все дела. Первой получила в этом загадочном росреестре документы на дом и участок, для чего сумела пройти через три круга очередей, о чем сейчас охотно консультирует всех соседей. Дому ее не позавидуешь, но этой бойцовской хватке - да. Она смогла все оформить, и шутит сейчас, что может умирать спокойно, зная, что оставляет в порядке все бумаги на дом. Именно оформление документов – головная боль многих. Не решенные в свое время вопросы порождают суды и астрономические суммы. Бюрократия стала иметь новые грани. Заявления, согласия, подписи и снова подписи, которые мы передаем в школу с ребенком. В эру цифровизации мы погрязли в бумагах, подтверждая справками справки. А еще – мы ушли от бумажных дневников. Теперь все в электронном виде – оценки, домашнее, замечания родителям. Без телефона теперь никак. Должны быть зарегистрированы родители и ребенок. Н-ки проверяет прокуратура, заявления можно прикреплять в почту, а время заходов видит учитель. Мир настолько стремителен, что за ним не успевают пожилые учителя, воспринимая это как знак уходить на пенсию. Катастрофически не хватает предметников. И сохраняя лицо классный руководитель просит помочь найти недостающих учителей в школу. Из нового – мода обращаться к Путину. Причины могут быть самыми разными – прорвавшая труба, решение закрыть школу на ремонт или закрытие супермаркета. Снимают ролики по определенной схеме – коллектив становится плечом к плечу и обращается за помощью непосредственно к Владимиру Владимировичу. После этот ролики распространяют везде и ждут какого-то эффекта. Иногда помощь приходит весьма неожиданно, но эффект от сьёмки есть всегда. Из последнего – грандиозное подорожание бензина. Сначала его отсутствие и как ожидаемое следствие – подорожание. Рациональная соседка говорит, что ездит за бензином и продуктами в ближайший российскийгород, где все дешевле. Оттуда сахар, макароны и мясо. Продуктовые туры не редкость. Ездят в ближайшие российские города за бытовой химией, за продуктами, одеждой. И это даже некий предмет зависти – так могут не все. С водой очень по-разному. В Луганске проблема решена там, где десятилетиями воды не было, и не верится до сих пор, что можно жить без запасов воды на всех горизонтальных поверхностях в доме. Чуть дальше от Луганска не так эйфорично, но все перекрывает емкое слово – ремонт и замена устаревших труб. Очень много рекламы о службе по контракту. Даже страничка цирка перемежает новости о бегемотихе Юлианне рекламой службы по контракту. Но рядом с этим усталость от новостей, привычное уже «Я не смотрю новости» или «Я не слежу за тем, что происходит». Иногда за ужином смотрим новости, но чаще выключаем – очень много пафоса. Еще из того, о чем не говорят, - аресты. И на той же многоликой улице есть и погибшие, и те, кто был под следствием. Появилась новая мода – встречаться с выехавшими детьми за границей. Туры планируют за год, бронируют отели, покупают билеты. Неделя в Турции всей семьей почти светская традиция. Дети приезжают из Украины, родители отсюда. Подарки, разговоры, объятия, слезы, радость встречи и надежда на что-то. Новая реальность жить врозь и считать дни до этих редких раз в год встреч. А потом смаковать каждую минуту вместе, каждый миг и пересказывать всем снова и снова. Выехавшие друзья спрашивают, есть ли здесь работа. Есть для тех, кто ее ищет – торговые представители, экспедиторы, бариста, аниматоры, кладовщики, продавцы, кассиры, операторы… Друзья уточняют: и что, платят? И по их вопросам я понимаю, что жизнь здесь они видят как-то совсем иначе, чем видим ее мы, и любые наши ответы они делят на много частей, прежде чем начать верить нам.
