Наверное, с «большой земли» может показаться, что мы все в «республике» встаём под песню-призыв времён августа 2014. Как там… - «Вставай, Донбасс!»… Патриотизм вообще, как оказалось, понятие многогранное и многоликое, - у каждого он свой. Не берусь давать ему оценок и определять его грани домом, городом или страной. Но у меня стойкое ощущение, что патриотизм стал разменной монетой, чем-то для красного словца. О нём может поговорить сейчас каждый – на остановке и на рынке, за бокалом пива и так, между прочим. Каждый сейчас даёт свою трактовку этого понятия, соперничая с толковыми словарями. Что меня удивляет (неужели ещё что-то удивляет, и вправду?), так это двойные стандарты тех, кто так охотно говорит сейчас о патриотизме. Весной я познакомилась с барышней. Яркая неглупая блондинка с сочными губами – мечта любого. Рвала рубаху на себе в экстазе любви к Донбассу. Не хотела бы я оказаться где-то поперёк дороги у неё, когда она бежит в лабутенах к намеченной цели… Слушать её было – заслушаться. Как она любит и поддерживает «ополчение» и как ненавидит Украину. В дальнейшей беседе оказалось, что до ноября 2014 они всей семьёй прожили в Украине, выехав туда из опасного Луганска ещё в начале лета. В приютившем их маленьком провинциальном городке дети пошли в школу, которую моя собеседница-блондинка тоже возненавидела из-за гимна Украины на школьной линейке… Выходит, можно жить на земле, которую просто на дух не переносишь. Говорит, поэтому они и вернулись (когда в Луганске появились свет и вода, а жить где-то уже закончились деньги). Сейчас она в «военных» структурах. Думаете, по позыву сердца? Нет, там платят и неплохо. Есть перспективы роста. И ещё, буквально один, штрих. Муж этой блондинки, которая рвётся помогать «ополчению» всем, чем может, настолько далёк от «армии»… Жена любит и восхищается всеми «военными», но мужа дальше печки не отпускает. Или это только мне непонятно? Я таких барышень, слова которых ну очень уж резко расходились с делом, видела немало. На словах, они были хороши: сделаем всё, что нужно для «армии» (за зарплату, конечно же), но мужья сидели дома в ожидании хорошо оплаченной работы вдали от такой опасной «армии». Они даже не предлагали мужьям идти «служить», прятали их дома. В прямом смысле. Муж готовил, убирал, изнывал, ждал каких-то вариантов, был домохозяйкой, но жена считала, что так спокойнее. «Детям нужен живой отец». Ещё одна из непонятностей для меня. - Горячую любовь к «ополчению» практически всегда демонстрируют заочно. То есть местную «армию» удобнее всего любить из Москвы и Канады. Я хорошо знаю нескольких таких поклонниц местных мужчин в форме. Живут в исключительном комфорте больших и далёких от войны городов. В сытости и спокойствии. Приезжают в экстрим-туры сюда, чтобы потом полгода рассказывать подругам и коллегам, как были прямо на передовой, как им всё показали, как нужно помогать «армии», собирая для неё деньги на теплые вещи и продукты. А то, что в «армии» повально пьют, - так это стресс от пережитого и посттравматический стрессовый синдром. Нужно понимать… Хотя даже этого обычно в эйфории приездов не замечают. В окружении мужчин, впечатлений, оружия… Одна моя знакомая из далёкой благополучной страны говорила в экстазе: «Да я, если бы была в Луганске, носки бы им стирала, полы бы мыла, еду готовила, но дома бы точно не сидела...». Имея в виду: как же можно сейчас работать где-то кроме «армии». Тоже штрих. Осенью 2014 я познакомилась с барышней лет двадцати с небольшим. Девушка-тополёк, худенькая, маленькая. Спала вместе со всеми в помещении бывшего банка – экспроприированного «армией». Над её рабочим столом висела её героическая фотография в бронежилете, каске и с оружием. Не хватало только как на фотографиях охотников трофея под сапогом в виде отрубленной головы. Барышня говорила о том, что Луганск – её дом и бросать его она не хочет. Барышня оказалась майором, не просто так. Мы познакомились в октябре. То есть, чтобы сделать настолько стремительную карьеру ей понадобилось всего-то три месяца? Такое возможно? После октября я видела множество таксистов-полковников и маляров-майоров. Но все они были мужчинами, тоже рвали рубаху на груди, рассказывая, что весь август 2014 на свои деньги содержали три детских сада и две школы в области. Иногда мне кажется, что в погоне за званиями вообще важно, кто громче крикнет и выше подпрыгнет. Их послушать, так аэропорт и Дебальцево исключительно их заслуга и больше ничья… А барышня оказалась беременна уже в октябре. Беременный начальник большого отдела в «армии» слегка за двадцать, но с огромным потенциалом. Если говорить о каких-то стандартах, то их, в принципе, тогда не было, никаких. Ещё штрих – «перебежчики». Таких даже не сотни. Они ездят отсюда туда, и возвращается снова в «республику». Исключительно из-за денег, должности, карьеры, перспектив, пенсии… Только из-за этого. Получают пенсию и там, и здесь. Здесь – раз в два месяца, реже нельзя – снимут. Ездят в поисках работы, в поисках должностей, проектов… Летом меня потрясла ситуация, когда муж и глава семьи за прошедший год четырежды поменял дислокацию: из ЛНР в Украину, назад и снова в Украину. Искал, кому дороже себя продать. И не рабочий или торговец – госслужащий с большим стажем. Выбрал международный проект в Украине – командировки за рубеж, перспективы, хорошая зарплата. Как известно, в «республике» проектов сейчас нет, наверное, у нас нет бедных, а значит работу «с претензией» и перспективами найти непросто. Завтра уезжает знакомый - «светлый ум» современности в Украину. Профессор. Тоже исключительно из-за денег, здесь, он понял, вариант только один – жить на ставку, а это не весело. Деньги, как известно, не пахнут. А человек выбирает всегда, где лучше. Поэтому грани патриотизма всё больше напоминают размытое чернильное пятно – каждый видит, что хочет, не забывая при этом, что в любой ситуации важнее всего цена вопроса. Яна Викторова, Луганск, для «ОстроВа»
