Местные говорят. Жители Краматорска-Славянска о «сдаче Донбасса», мове, вире и коррупции

Цель этого материала показать срез настроений жителей Донбасса относительно актуальных событий и проблем.  Это важно для понимания реалий жизни местного населения, и мотиваций, определяющих его действия. Изначально планировалось взять одно интервью – у представителя бизнеса, остальные – просто сбор материала для аналитики. Однако, после расшифровки диктофонных записей, автор пришел к выводу, что целесообразно дать именно разные (иногда противоречивые) точки зрения, разных по профессии, возрасту и мировоззрению людей.  Два моих собеседника (поскольку беседы с ними проходили в частном порядке) представлены анонимно – назовем их силовик и пенсионерка,  третий – представитель бизнеса - согласился  на публикацию своего имени.

Сдача территорий, ждуны,  другие реалии прифронтовой жизни

- Как воспримет местное население, если будет принято решение о выводе войск с Донбасса?

Силовик, 42 года, Краматорск.

 - Крайне негативно. Процент тех, кто реально ждет здесь Россию, он… - ничтожным я его не назову, но таких людей гораздо меньше в процентном соотношении, чем тех, кто хочет жить на украинском Донбассе. Даже если линия разграничения будет по Дружковке.

- Если перемирие не состоится, сколько, по-вашему, времени нужно россиянам, чтоб взять эту словянско-краматорско-дружковско-константиновскую агломерацию?

-  Как минимум 3-4 года.

- То есть, в смысле фортификаций мы готовы к обороне?

- Скажем так – может они не такие, как должно быть по учебникам, но даже если по времени взять – сколько лет мы их здесь готовили! Давай посчитаем: что они взяли после 24 февраля 22 года в Донецкой области? – Бахмут и пол Покровска?... Они Авдеевку – город в 20 многоэтажек – сколько времени захватывали? А они ее, по сути, с 2014 года брали, - там реальная война  уже десять лет длилась.! Сейчас их завоевания в основном по селам.  Даже Покровск уже сколько берут?

- Может такое решение повлиять на отношение людей, которые вынуждены будут уехать отсюда, к украинском государству?

- Думаю, да. Но я считаю, что такого решения не будет, - война будет продолжаться. Я не верю в успех мирного процесса сейчас.

- Чем отличается Краматорск сегодня от Краматорска год назад?

- Больше добавилось тревожности, неопределенности в завтрашнем дне, непонимания того, как будет работать этот мирный процесс. Будет ли вообще этот мирный процесс, или город будут сравнивать с землей.

- То есть, тревожность добавилась не из-за войны, а из-за политики?

- Тревожность добавляется из-за того, что люди задумываются, - и говорят об этом вслух, - что  Америка может продать нас; что Европа может отказаться от финансирования; остановят санкциями экономику РФ или нет?… Как раз в военном противостоянии России – здесь уверенности больше. Все переживают в контексте того, что будут созданы какие-то условия, когда решения примут за нас.

                                                                                       +++

Пенсионерка, 80 лет, Славянск:

- Не дай Бог! Мы надеемся, что такого не будет. Я даже думать о таком не хочу.

- Газ, свет, вода, тепло в городе есть. А чего нет?

- Жизни нет спокойной. Стреляют

- В жилые дома часто попадают?

- Да, каждый день.

- Мне показалось - молодежи мало на улицах. Или молодые просто на машинах ездят, поэтому их не видно?

- Молодые повыезжали. Особенно кто с детками. У нас в подъезде одни пенсионеры остались. Молодые – только эвакуационные, несколько человек. Вечером видно - в домах мало окон светятся.

- Эвакуационные - это…?

- Те, кто уже выехал откуда-то: из Константиновки,  Дружковки, Покровска… Наши дальше едут, а сюда эти приезжают.

- Молодые выезжают, а старики сидят? Ждут Россию?

- Некуда выезжать. За такие деньги как там дерут – у нас нет таких денег. У меня много знакомых выехали, и говорят: 10-15 тысяч аренда квартиры. А это - три моих пенсии, чтоб только за квартиру заплатить.  А жить же еще за что-то надо.

- А ждунов много здесь? В 2014 многие же поддержали Стрелкова?

- Были, но не много. И те, в основном, ушли вместе с ним еще в 2014 году.  Здесь сейчас остаются только те, кому некуда выезжать. 

- А зачем, как Вы думаете, они по домам бьют?

- Чтоб мы выезжали. Зачем им старики? У нас уже и школ не осталось целых. Бьют по школам, чтоб дети не учились, чтоб украинцы тупыми становились.

- Хорошо, вот лично Вы, когда поймете, что нужно уезжать? Что должно произойти, чтоб Вы решили – все, пора!

- Как ближе подойдут.

- Насколько ближе?

- Ну, если уже совсем жить невозможно станет… Плохо, конечно, что у нас укрытий нет.  А в подвалах у нас вода.

- Бетонные не ставят?

- Ставят. На остановках, на рынке. Но кто туда добежит?

                                                                                                  +++

Ярослав Гавриляк, совладелец сети магазинов стройтоваров, 54 года, Краматорск

- Я в это не верю.  И процентов 85-90 людей не верят. Но есть и те, кто согласен с таким вариантом - им лишь бы был мир, все равно, Россия здесь или Украина. Некоторые до сих пор считают, что Украина сама себя обстреливает. И доказать им обратное очень сложно, потому что смотрят российский телевизор, Скабееву.

- Как, у нас же заблокировано российское ТВ?

- Спутник. У многих спутниковые антенны стоят.  Насмотрятся, наслушаются и рассказывают потом, что у нас власть нелегитимная.  Я часто с такими по работе сталкиваюсь.

- Вы же говорите, их мало – 10-15%.

- Ну, если у нас сейчас тысяч 80 живет, то 10% - это 8 тысяч. Это не мало.

- Но это на оставшихся 70-80 тыс. То есть, тех, кто не выехал. А если считать на население Краматорска вообще, с выехавшими (ведь «ждуны» не выезжали) то это вообще мизер. Может и кажется, что их много, потому что они просто  сконцентрированы? Если бы в городе оставались прежние 150-200 тысяч, то они были бы не так заметны?

- Мне трудно судить о цифрах, но в таком городе, если ты работаешь в сфере обслуживания, с людьми – ты это встречаешь.  В такси ты можешь  на українській мові розмовляти, а тебе – «чего ты язык ломаешь?».  Я говорю: нифига себе! Покажи мне немца, покажи француза, который не знает своего языка. Это, - говорю, - вы недоразвитые. Нет, я сначала тактично общаюсь, но когда вижу, что явные ждуны, сепаратисты, - жестко отвечаю.

- Если все-таки принимают решение вывести войска из Донбасса - Ваше отношение к нашему государству изменится после этого?

- Конечно изменится! Я считаю, что это неправильно, это предательство. За что тогда столько людей погибло, если мы сами сейчас взяли и все отдали? Надо было сразу отдать – люди бы жили. Кто-то захотел – перенес бы свой бизнес, кто то, может остался бы. А то жизни потеряли, разрушили кучу городов, семей, сколько погибших - и вот так взять и отдать этим тварям все, что им хочется?  Это предательство. Я в это просто не верю. Даже 1 процента не даю, что Зеленский пойдет на такое. Потому что Россия все равно не остановится на этом. Это будет просто стимул дальше продолжать войну, но с более подготовленных позиций.

- Эти разговоры о сдаче Донбасса – они влияют на бизнес?

- Да, конечно. Вот после каждого прилета – два-три дня затишье в торговле, потом все оживает. Только разговоры пошли о каких-то договорняках - люди приходят (даже те, которые раньше уже что-то заказывали), и говорят: да нет, мы пока подождем, потому что непонятно, что будет, вдруг уезжать…  Поэтому – да, это влияет. Правда, спасает то, что за городом ухаживают: парки вычищают, деревья сажают, дороги делают -  это не только дает ощущение стабильности, но и стимулирует людей обустраивать свою жизнь, создает рабочие места, покупательскую способность.

Мова, віра, «плюс электриф  бандеризация всей страны»

- На сколько наша гуманитарная политика влияет на лояльность местного населения к государству? Это может быть фактором поддержки РФ местными?

Силовик, 42 года, Краматорск

- Я думаю, что мовная проблема безусловно существует. Моей жене в Черкасах делали замечание, что она разговаривает на русском, то есть, на ее родном языке. В ее родной стране! Я приезжаю из фронтовой зоны в тыл, послушать какой я непатриотичный!...Я знаю, что есть люди, которые не хотят выезжать отсюда в эвакуацию, потому что думают, что к ним отнесутся враждебно, из-за того, что они не знают украинского языка. И поводов для таких страхов реально много. Люди же созваниваются с уехавшими, обмениваются информацией.

Я бываю на отработках в сельской местности, и там люди вообще на русском не говорят, то есть, они украиноязычные. Но это не мешает им ждать Россию. Например, Константиновский район, 23-й год – женщина говорит на украинском, но мы берем телефон, а там -  Скабеева, лайки… То есть, она говорит со мной на украинском зыке, но она ждет Россию.  Я, слыша ее мову, воспринимаю ее как человека, который этим языком отражает свою позицию, а видя то, что она смотрит, какие ТК читает… - я удивился. Так что, мова – не маркер патриотизма.

По вере. Тут у нас церковь Московского патриархата – туда идут люди. И далеко не все из них поддерживают РФ.  Религиозные чувства – это тонкая штука, не всегда рациональная. Этот вопрос нельзя политизировать.

                                                                                                   +++

Пенсионерка, 80 лет, Славянск

- А те, кто выехал, - что говорят, - как им там живется?

- По-разному. Все домой хотят.  Бывает, что и из-за языка придираются. И просто: «понаехали донецкие, езжайте к себе».  Но куда деваться? Живут, приспосабливаются. Правда, это только те, кто туда, подальше поехал. Туда мало кто хочет ехать. В основном здесь, поближе. А по соседним областям – такого я не слышала.

+++

Ярослав Гавриляк, совладелец сети магазинов стройтоваров, 54 года, Краматорск

- Есть какая-то напряженность, между военными и местными?

- Иногда, в основном на рынке, я вижу, как людей раздражает украинский язык. Это не в открытую, но я иду, например, - передо мной военные скупились, и потом эти бабки начинают: «не було б їх, не давали б їм оружия, не платили б їм такі гроші -  тут бы все закончилось. Ну и ни че, что тут була б Россия – живуть же в Донецке, живуть же в Крыму»…

- Почему вы цитируете их на украинском? Реально украиноязычные такое говорят?

- Да, и украиноязычные. Многие так балакают.  Это не зависит от языка. У меня даже одноклассник: и на украинском разговаривает, и родители у него с Западной Украины, но поддерживает Россию. У нас с ним с 2014 года конфликты на этой почве.

- Как влияет на настроения местного населения наша гуманитарная политика – мова, церква, Бандера…

- Здесь в основном московский патриархат. И многие не хотят уходить – ни по новым датам праздников, ни по канонам всяким. Не знаю, там еще вспоминают Гундяева или нет, но люди ходят.

- Это просто консервативность религиозная, или Гундяеву верят?

- Они тут многие против Путина, против войны. Но ходят в ту церковь. У каждого свои причины. У меня у знакомого не было много лет детей, лечились, что только не делали. А потом он пошел к какому-то батюшке из УПЦ, тот ему предсказал, что не надо никаких лечений, будет у тебя ребенок. И жена действительно скоро родила.  Теперь он не хочет уходить из этой церкви, хотя не поддерживает Россию. И таких случаев много, потому что люди туда десятилетиями ходят, за это время у каждого верующего с этой церковью что-то свое личное связано: кто вылечился, кто венчался, крестился… А украинские церкви – они здесь недавно, то есть, чисто по времени таких личных связок с ними еще очень мало. На это нужно время.

- Часто слышите, что русский язык запрещают? Говорят такое?

- Говорят.

- Что дает им основания так говорить, какие аргументы?

- Скабееву смотрят. Я вернулся в 2023 году с Ивано-Франковска, куда мы выехали в 2022-м.  Прихожу здесь на рынок, спрашиваю на украинском цену на мед.  Она мне отвечает на русском. Я говорю: а чего ви розмовляєте мовою окупанта? - Она как начала на меня орать…

- А зачем вы ее спросил об этом? Все ж было хорошо – вы спросили цену, вам вежливо ответили.

- Ну представьте, меня здесь год не было, и я думал, что за год люди могли понять, что на них напали, кто напал, могли поменять мову… Это же язык врага...

Коррупция,  политика, бизнес

Силовик, 42 года, Краматорск

- Как воспринимаются здесь коррупционные скандалы? Я имею ввиду и Миндича и производства НАБУ по местным чиновникам.

- Положительно воспринимается отставка Ермака. Потому что все понимают, кто руководил, кто принимал решения…

- Получается, сейчас люди думают, что ситуация станет лучше?

- Да. Я считаю, что все-таки свита делает короля. Зеленский во многие процессы не будет вникать.

- Но он же сам подбирал себе свиту.

- Трудно сказать, какими критериями он руководствовался, но его окружение перестаралось по многим вопросам. Ситуация с Миндичем – это должно судиться по китайским законам - высшая мера наказания. И Ермак залазил в военные операции, хотя у него элементарно, нет образования соответствующего.

- Ок. А коррупция здесь, в области?

-  Вы имеете ввиду ситуацию по Гончаренко? Гидроспоруды по Святогорску и котельные в Селидово, которых вообще не было? Может расчет был на то, что потом Донецкая область отходит русским и это никто не будет проверять.

- А такие преступления можно доказать? Там же объекты на оккупированных территориях, экспертизы провести невозможно.

- Процессуально доказывается. Экспертизы по Селидово делались с помощью дронов. Это все официально осматривалось, следственные эксперименты даже проводились.

-  Почему люди, живущие здесь, и вроде бы заинтересованные, чтоб Украина здесь оставалась, вот так  грабят страну, ослабляя фронт буквально перед своим домом?

- Здесь руководители в основном не местные, поэтому они об этом не задумываются. Да и местные тоже. Они здесь служат или работают, зарабатывают. А живут они в других городах. Если раньше Донецкая область была кузницей кадров – все отсюда разъезжались по Украине. То сейчас местные здесь не у дел. Сюда приезжают со всей Украины, чтоб получить УБД,  строчку в послужном списке, заработать и уехать дальше, руководить в другом месте.

Ну и коррупция здесь стала децентрализованной, неуправляемой. Потому что ситуация позволяет отдельно взятому чиновнику принимать решения быстро, самостоятельно, на его локальном участке. И он не думает о завтрашнем дне, поскольку завтрашний день здесь – в тумане неопределенности. Он думает только, как бы урвать.

                                                                                        +++

Пенсионерка, 80 лет, Славянск

- Сережа, да мы не сильно обсуждаем ту коррупцию. Просто если раньше, все бабушки возле подъездов сидели, общались, то сейчас все по домам сидят - прилетов боятся. Оно ж и днем бывает, и ночью может прилететь.  Ну и когда у тебя пенсия – 4 тысячи гривень, тебе уже не до коррупции…

                                                                                          +++

Ярослав Гавриляк, совладелец сети магазинов стройтоваров, 54 года, Краматорск

- Местный бизнес помогает военным?

- Конечно. Я не буду сейчас называть, но многие помогают.

- Не возникает вопрос, что «мы тут помогаем, а в Киеве  миллиарды пиз…ят»?

- Конечно возникает. Может не на уровне собственников бизнеса,  но у наемных работников точно. Особенно, но  если начинаешь говорить о донатах. Тогда сразу: они там миллионы пилят, а мы последний…. Это дает еще больше аргументов  всяким ждунам, усиливает недоверие к госудварству.

- Как живет бизнес в прифронтовом городе?

- Хорошо развиваются кафешки, кофейни,  барберы. Цены, конечно, сумасшедшие, но это потому, что есть военные и они создают спрос. Основная масса того бизнеса, который был, -  либо не работает, либо его перенесли в другие регионы.  Потому что и прилетает, и спрос не на всякий бизнес есть, и особенно, - если ты в аренде. Ведь за аренду нужно платить, за электроэнергию, за обогрев… Люди, - вот как мы сейчас, - в основном работают на самоокупаемость, то есть, просто чтоб сохранить коллективы, чтоб сотрудникам было на что жить. Здесь уже не до прибыли.

Вот наш бизнес, - торговля стройматериалами, - он выживает только  благодаря программе «Є-відновлення». Это - если разрушен или поврежден дом, человек в Діє подает заявку, выезжает комиссия, все это фотографируется, актируется, определяется оценочная стоимость и людям выплачивают на ремонт. А потом с этими безналичными деньгами, люди приезжают к нам и покупают то, что им нужно для ремонта. Но мы за счет «Є-відновлення» выживаем, а не живем полноценно.

- А есть какие-то послабления прифронтовому бизнесу?

- Только проверки отменили. А налоги мы все платим.