Кремль надеется сломить Украину зимой, но санкции Трампа меняют переговорную игру

Санкции США против России, объявленные Дональдом Трампом после встречи с Владимиром Зеленским в Вашингтоне, стали первым сигналом изменения подхода новой администрации к Кремлю. Несмотря на ожидания стремительного прорыва в переговорах о прекращении войны, процесс снова зашел в паузу: анонсированная встреча Путина и Трампа в Будапеште сорвалась, а контакты между Москвой и Вашингтоном фактически заморожены.

На этом фоне Россия продолжает настаивать на максималистских требованиях, которые предусматривают нейтрализацию украинской обороноспособности и политические уступки, включая выход ВСУ с неоккупированной части Донецкой области. США, в свою очередь, демонстрируют готовность усиливать экономическое давление на Кремль.

О реальных последствиях санкций для Кремля, о том, почему сорвалась анонсированная встреча Путина и Трампа в Будапеште, насколько вероятны уступки от Киева и что на самом деле нужно Москве, "ОстроВ" поговорил с политическим экспертом Константином Матвиенко. В разговоре — также о роли Китая, внутренней ситуации в России накануне выборного года, перспективах встречи Трампа и Си Цзиньпина, а также об украинской внутренней политике: подготовке к энергетической войне и бюджете-2026.

– Недавно Владимир Зеленский после встречи с Дональдом Трампом заявил, что мы приблизились к завершению войны. Почему это прозвучало и согласны ли Вы с таким выводом?

– Я с этим не согласен. Думаю, когда он это говорил, он искренне верил в такой сценарий. Встреча Зеленского и Трампа прошла конструктивно, несмотря на то, что нам не дали "томагавков". И Зеленский, и Трамп понимают реальное состояние российской экономики, инфраструктуры, военной машины. Накануне Путин звонил Трампу и, затягивая время, обещал "дорожную карту" быстрого завершения войны. Когда Трамп понял, что его обманывают, он и ввёл санкции. Поэтому в тот момент Зеленский верил в это, но объективная реальность такова, что война скоро не закончится.

– Почему, на Ваш взгляд, Трамп всё же пошёл на введение санкций?

– Украине повезло, что американское общественное мнение как избирателей республиканцев, так и избирателей демократов, оно на стороне Украины. При всех когнитивных проблемах Трампа, как это дипломатически принято называть, он понимает свою зависимость как политика от общественного мнения, от настроения избирателя.

Поэтому, когда стало очевидно, что Путин выставляет его дураком и водит за нос, это возмутило и самого Трампа, и его окружение. Итак, Трампа убедили в необходимости ввести эти санкции. Они были готовы, они были просчитаны. Недаром позже стало известно, что у него было три варианта: самый лёгкий, средний и тяжёлый. И он, соответственно, ввёл средний вариант санкций, намекнув Путину, что у него есть ещё один, более жёсткий пакет.

Кроме того, есть ещё один важный момент. Трамп очень хотел достичь прогресса по завершению войны до встречи с Си Цзиньпином. На ближайший четверг эта встреча предварительно запланирована, хотя есть сомнения, что она точно состоится. Трамп готовится к переговорам в Южной Корее, и ему было крайне необходимо показать, что он сумел добиться определённых договорённостей с Россией. Показать Индии и всему миру, что Соединённые Штаты "оторвали" Российскую Федерацию от Китая. Но этого не произошло.

Соответственно, переговорные позиции Трампа на встрече с Си оказались не такими сильными, как на это рассчитывала его команда. Поэтому и было принято решение объявить санкции именно сейчас.

– Насколько эти санкции масштабны и болезненны для Путина?

– Санкции имеют три составляющих: символическую, политическую и вполне материальную — экономическую.

Во-первых, символически важно, что Трамп продемонстрировал и ЕС, и другим партнёрам: США готовы реально давить на РФ. В тот же день Европейский Союз объявил 19-й пакет санкций — это прямая реакция на действия Вашингтона.

Во-вторых, удар направлен по финансовому сердцу Кремля: под санкции попали две нефтяные компании, которые обеспечивают около 51% добычи российской нефти. Это личные "генераторы денег" для Путина и его ближайшего окружения. Неудивительно, что российский фондовый рынок сразу пошёл вниз, а пропагандисты показывают растерянность и злость.

В-третьих, имеем яркий индикатор: срочный вояж в Вашингтон Кирилла Дмитриева, личного переговорщика Путина. Он полетел демонстрировать якобы "контроль ситуации" и способность Кремля договариваться. Но фактически Дмитриева никто на высоком уровне не принял. Это уже показатель.

– То есть новые американские санкции действительно задели Путина?

– Безусловно задели. Но самое важное другое: это не последний пакет. После встречи Трампа и Си, когда станет ясно, как дальше будут строиться отношения между США и КНР, команда Трампа взвесит, насколько выгодно усиливать давление на Россию и что именно ещё нужно добавить. Мы уже видим, что ЕС ударил по банковскому сектору и криптовалютным операциям РФ. Американцы, скорее всего, также это учтут в следующей волне — если Путин не изменит поведения.

– То есть можно ожидать усиления давления со стороны США?

– Если Путин не пойдёт на уступки — да. С учётом выборов в Америке и имиджевых рисков, у Трампа может не быть другого выхода. Его команда проанализирует действие нынешнего пакета, подберёт слабые места — банковский сектор, криптовалюты — и может выйти с очередным решением.

– Теоретически "выход" для Трампа — принять условия Путина и заставить Киев отойти, например, с части Донетчины для установления режима прекращения огня. Это реалистично?

– Трамп, возможно, и пошёл бы по такому пути, он уже давил на Зеленского. Но есть американское общество. Украина — жертва агрессии, и все моральные преимущества на нашей стороне. Избиратель это понимает, так что "уравнять стороны" не получится.

– Почему сорвалась анонсированная встреча Трампа и Путина в Будапеште?

– Здесь важна последовательность событий. После телефонного разговора и предварительной договорённости о встрече в Будапеште контактами с россиянами перестал заниматься Стив Уиткофф — их перехватил Марко Рубио — политик с очень чётким пониманием, что такое Российская Федерация и кто такой Путин. Он позиционирует себя как политический наследник сенатора Джона Маккейна, "ястреба".

В команде Трампа Рубио — один из самых подготовленных и компетентных во внешней политике. Его главная цель — не допустить, чтобы Трамп выглядел в мире слабым. Если бы президент США прилетел в Будапешт без реальных договорённостей о прекращении огня, это было бы имиджевой катастрофой. Рубио, поговорив с россиянами, увидел, что Москва не идёт ни на какие предложения Трампа. Поэтому он посоветовал отказаться от встречи.

Российские СМИ называют это "переносом", но когда ничего не согласовано и нет даты — это и есть отмена. Поэтому главным игроком в остановке этой истории, на мой взгляд, стал именно Рубио.

– При каких условиях такая встреча стала бы возможной?

– При условии прекращения огня. Но это для Путина сейчас невозможно. Во-первых, он искренне верит, что может дожать Украину — сорвать нам отопительный сезон, когда страна останется без тепла и света, а фронт посыплется. Он на это очень надеется.

Во-вторых, Путин принимает решения без реальных данных: о потерях, о состоянии техники, о ресурсах, о способности продолжать наступление. Он не хочет знать правды. С карты Россия выглядит сильнее Украины — он мыслит именно так.

Но ведь мы видим, какой ценой российским войскам даются несколько разрушенных квадратных километров украинской территории. Смысла в этом всё меньше.

И в-третьих — внутренняя политика. Если объявить паузу, многие россияне, составляющие как минимум 80% населения и ненавидящие Украину, спросят:"Зачем все эти годы? Где результат? Что мы имеем: полная международная изоляция, потеря Сирии, перспектива потери Северного Кавказа, значительные потери золотовалютных резервов, более миллиона убитых и раненых… За что всё это?". Этих вопросов Путин боится больше всего. Поэтому прекращение огня для него — политически смертельно.

– Какие базовые условия Кремля для "заморозки" линии фронта Вы видите сейчас?

– Лавров уже чётко озвучил базовый набор требований Кремля. То, что они называют "денацификацией" и "демилитаризацией". То есть нейтральный статус Украины, ограничение численности и вооружения Вооружённых сил. Эти пункты давно прописаны.

Далее идут политические требования: государственный статус русского языка, разрешение на деятельность русской православной церкви. Это — внешние атрибуты.

Но главное, как мне кажется, — устранение Зеленского. Именно он сломал Путину план "Киев за три дня". Ситуация была парадоксальной: Путин был уверен, что Зеленский сбежит. Запад тоже предлагал ему эвакуироваться. Помните фразу: "Мне нужно оружие, а не такси". Зеленский остался — и это разрушило первоначальный замысел Кремля. Теперь Путину нужен в Украине политик, который согласится подписать с ним всё, что он хочет.

– Но ведь экономика России не безгранична. Она не может воевать вечно?

– Несомненно, есть ограничение запаса прочности российской экономики. Но Путин — человек, которому не говорят неприятной правды. Он искренне верит, что может воевать очень долго.

– Экономическое давление США способно ускорить конец этой войны?

– Трамп действительно может существенно повлиять. Но влияние должно быть коллективным. Это Соединённые Штаты, Европейский Союз, Великобритания, Канада, Япония, Южная Корея, Австралия и другие партнёры.

Важно помнить: де-факто Украина воюет с тремя ядерными державами — Россией, КНДР и Китаем, который поддерживает и Москву, и Пхеньян. До недавнего времени в этот список входил и Иран, но он сейчас сильно ослаблен. И есть ещё Белоруссия — она тоже несёт полную ответственность за эту войну.

– Чего ожидать от анонсированной встречи Трампа и Си Цзиньпина?

— Объективно — это встреча не про нас. Это диалог двух крупнейших экономик мира, которые должны договариваться о правилах игры между собой. Но, конечно, хотелось бы, чтобы Трамп поставил Си вопрос об ограничении поддержки России.

Введённые санкции уже повлияли на российский нефтяной экспорт в Индию и Китай. Обе страны начали искать альтернативные источники поставок, и это важно. Но я не уверен, что слово "Украина" будет в повестке дня этой встречи.

– А может ли Китай сыграть конструктивную роль в завершении войны?

– Пока что — нет. Мы слышали заявление министра иностранных дел Китая во время его визита в ЕС: Пекин готов участвовать в урегулировании, но на условиях, выгодных России, не Украине. Китай имеет собственный интерес. Ему нужно сохранить хорошие экономические отношения с США — и об этом Трамп точно будет говорить. Нужно сохранить рынок ЕС. А война этому мешает: ресурсы Европы идут на оборону, а не на импорт из Китая.

С другой стороны, Китай боится дестабилизации России. Ему удобно иметь Россию фактически как сырьевую колонию — с нефтью, древесиной, полезными ископаемыми по низким ценам. И при этом — без каких-либо затрат на управление этой "колонией". Очень выгодная конструкция.

Трамп надеется, что Китай сократит закупки российской нефти. И это может произойти не только из-за санкций, но и из-за экономического кризиса в самом Китае — российская нефть становится ему просто менее нужной. Охлаждение мировой экономики уже давит на цены.

Кроме того, американские санкции работают: один из крупнейших индийских импортёров российской нефти уже переключился на поставки с Ближнего Востока и даже из Гайаны — куда раньше вообще не обращались.

– Если обобщить — в какой точке переговорного процесса мы сейчас находимся?

– Распространяются слухи, что Украина и Россия будто бы постоянно ведут какие-то контакты. Это неправда. Даже обмен пленными остановлен. Другая линия — с США. Это тяжёлый диалог, но он продолжается: на нас давят, в то же время нам помогают. Контакты между США и Россией также фактически на "заморозке" после визита Дмитриева в Вашингтон, который ничего не принёс. ЕС вообще не ведёт диалог с Москвой. Значит, говорить о каком-то интенсивном переговорном процессе сейчас не приходится.

– Санкции Трампа могут его ускорить?

– Пока что рано говорить. Дмитриев ничего не добился. Но после встречи Трампа и Си мы увидим гораздо больше. В Конгрессе США уже движутся три важных законопроекта: один, который прошёл комитет — о признании России государством-спонсором терроризма за похищение украинских детей, и ещё два — также двухпартийные. Вряд ли примут все три, но один-два могут пройти.

Плюс санкции, которые может усилить лично президент США — решения будут зависеть от результатов переговоров в Южной Корее. Хотя есть риск, что Си в последний момент передумает встречаться. Но для Украины лучший сценарий — чтобы переговоры состоялись.

– Есть мнение, что реальное "окно возможностей" для переговоров откроется накануне выборов в США и в Госдуме РФ, которые состоятся осенью следующего года. Вы с этим согласны?

– Да. Избирательная кампания всегда готовится заранее, но настоящая интенсивность начинается за год до голосования. А до выборов в США и России осталось даже меньше года. Ход возможного мирного процесса прямо зависит от этих выборов. Украина является частью выборной повестки дня как в Соединённых Штатах, так и в России.

В РФ это не выборы, а очередное "переназначение" Госдумы. Но вокруг этого процесса создаётся информационное поле, которое заставляет говорить о реальном состоянии российской экономики, социальных систем — а это непосредственно связано с войной. И мы видим: российский избиратель разочарован тем, что победы нет.

– Хотел бы перейти к внутренней ситуации в Украине. В частности — к подготовке власти к "энергетической войне". Сейчас звучат взаимные обвинения: центральная власть обвиняет местную, местная — центральную. Корректно ли это обсуждать во время обстрелов?

— Обсуждать — необходимо. Даже по отчётам парламентской временной следственной комиссии защита энергетической инфраструктуры была обеспечена недостаточно. Это факт. Но вопрос наказания должен быть после войны — сейчас требуется оперативное устранение недостатков и максимальная защита критической инфраструктуры.

Нужно понимать: характер войны изменился. Российские ракеты и дроны оснащены элементами искусственного интеллекта, они точнее и сложнее для перехвата. И мы видим рост количества попаданий, в том числе в Киеве. Конечно, можно задавать вопрос: "А где дроны-перехватчики, о которых говорили?". Но перекладывать всю ответственность только на центральную власть — неправильно.

Есть проблемы в распределении полномочий и ответственности. Например, в Киеве одновременно работают и военная администрация, и городская государственная администрация во главе с Виталием Кличко. Их полномочия часто пересекаются хаотично. Можно логично спросить у городской власти: почему бюджетные средства идут на плитку, бордюры и тротуары — а не на защиту энергетических объектов или дроны?

В Одессе мы увидели другую модель: после лишения Труханова гражданства управление городом полностью перешло к военно-гражданской администрации. Теперь уже к ней возникнут вопросы. То есть каждая история — отдельный случай, универсальных решений тут нет, как нет и "стандартной ситуации" во время войны.

– Недавно Верховная Рада проголосовала за государственный бюджет на следующий год в первом чтении, который уже многие окрестили предвыборным. Вы согласны с такой оценкой?

– Некоторые пункты имеют явный популистский характер: пакеты школьникам, повышение стипендий… Но давайте сохранять надежду, что это не "предвыборный бюджет", а попытка власти поддержать людей. Обратите внимание: средств на выборы в бюджете нет. Но их могут добавить в любой момент, если выборы объявят.

Что касается возможных выборов в Украине, то их сейчас просто невозможно провести: вопрос безопасности, доступ избирателей, организация на прифронтовых и оккупированных территориях… Это нужно урегулировать законодательно, но политической воли я не вижу. В первой половине следующего года выборы исключены. Осенью вероятность тоже минимальна.