После Майдана: кто в выигрыше?

Сегодня, спустя почти три года после драматических событий осени-зимы 2004-2005 годов, можно говорить о том, что политические процессы этих лет пусть и с натяжкой, но все же вписываются в классическую историческую схему «революция-реакцияc.

После триумфальных для оранжевых президентских выборов все развивалось в типичной революционной схеме – массово «летели головы» поверженных противников (летели, безусловно, лишь с занимаемых ими до того административных постов), а революционная риторика стала доминирующей в политическом дискурсе.

Даже после раскола в революционной команде, связанного с печально известным коррупционным скандалом, общество выдало порядком поднадоевшим и много чем разочаровавшим его революционерам достаточный для формирования власти кредит доверия на парламентских выборах 2006 года. Чем в принципе, подтвердило свою заинтересованность в изменениях и реформах. Однако в силу ряда субъективных причин власть в 2006-м взял противоположный лагерь. Антикризисная коалиция, пусть сформированная и не без помощи вчерашних революционеров - социалистов была в полном смысле коалицией реакции. Реакции не только бизнесовой, но и институциональной, ценностной и даже мировоззренческой.

Во-первых, первые же шаги новой команды были направлены на пересмотр достигнутых за предшествующие полтора года изменений.

Во-вторых, сама коалиция, ее состав и способ ее создания строились на ревизии реального волеизъявления граждан – большинство в парламенте создали представители интересов электорального меньшинства. Ревизия результатов выборов, пусть и в абсолютно разных формах, стала сознательно или нет политическим кредо Партии Регионов. Но если в 2004 году это делалось в более прямой и неприкрытой форме, теперь новая политическая система давала вполне легитимные инструменты для такой ревизии – она проходила уже не на избирательных участках, а в кулуарах парламента.

Если во внешней и внутренней политике ревизия постоянно наталкивалась на отчаянное сопротивление Банковой, то в экономической сфере практически ничто не мешало «антикризсникам» реализовывать полноценный откат. Стоит отметить, что у ПР были все шансы стать новым центром консолидации элит, который мог бы без проблем претендовать на формирование политического мейнстрима.

Осенью 2006 года это представлялось вполне вероятным – достаточно было постепенно переориентировать на себя «чужие» элиты, втягивать их в свою орбиту, делая лояльным «недонецкий» бизнес с помощью тех или иных властных преференций.

Однако, если в тактическом плане – при создании коалиции, донецкие «не пожадничали», то в смысле стратегическом злую шутку сыграла старая болезнь донецкой группы – тотальный экспансионизм, вытеснение всего и вся «недонецкого». Хотя таковой в принципе, является сама природа любого олигархического бизнеса.

Режим Януковича, создание которого вся страна наблюдала до апреля нынешнего года, формализовал бы гегемонию донецкой группы и ее сателлитов. Судя по всему, предполагалась консервация системы и структуры правящего класса минимум на пять лет. И такая система в принципе исключала формирование какой-то средней экономико-социальной прослойки. Скорее она предполагала доформирование законсервированного правящего класса. Большинству же общества в такой системе отводилась бы роль социально зависимого и патерналистски ориентированного населения.

Но экспансионистская логика оттолкнула большую часть недонецких элит, а общий дух ревизии – существенную часть общества. Эта масштабная реакция была остановлена досрочными выборами, которые инициировал своим указом Виктор Ющенко 2 апреля.

В конечном итоге, силы радикального реванша потерпели поражение и сегодня на повестке дня стоит поиск нового – постреволюционного и постреакционного качества элитного пакта. Его задачей является создание более или менее устойчивой и сбалансированной элитной структуры, по крайней мере, на среднесрочную перспективу.

Говоря о политических результатах помаранчевой революции, мы не будем подробно останавливаться на двух наиболее очевидных из них - свободе слова и свободной политической конкуренции. Заметим только, что эти достижения не являются принципиальной новостью для Украины - и то и другое у нас уже было в начале непопулярных ныне девяностых.

И в этой связи можно, конечно, дискутировать о том, необратимы ли эти процессы или же они являются лишь временным следствием неспособности какой-либо политической силы в Украине сконцентрировать в данный момент в своих руках достаточные для доминирования административные, силовые или экономические возможности. Но, так или иначе, сегодня очевидно, что в стране уже три года присутствует свободное политическое вещание и реальная конкуренция элитных групп, и есть все основания надеяться, что это перерастет в устойчивую политическую традицию и станет привычным укладом вещей.

Важнейшим же результатом революции 2004 года стала политическая реформа и резкая деконцентрация власти.

С исторической точки зрения это означало, что украинское общество в очередной раз отвергло Порядок, и снова сделало выбор в пользу Хаоса. Ранее такой выбор практически всегда заканчивался крахом украинской государственности. В этот раз запас прочности оказался достаточно велик, но на повестку дня перед элитой страны во всей остроте стал вопрос о переучреждении государства, о новых принципах организации власти и взаимодействия власти и общества.

Политически это проявляется в развернувшейся дискуссии относительно того, какая должна быть форма правления в Украине - президентская или парламентская. За три года эта задача так и не была решена и есть серьезные сомнения в том, что действующая властная элита способна этот вопрос решить. Достаточно лишь обозначить отношение к этой проблеме трех "общенациональных" лидеров страны, чтобы понять, что реального политического субъекта модернизации государства на сегодняшний день нет.

Так, Ющенко, крепко свыкшийся с приятственной тяжестью булавы, продвигает сильный президенциализм, Тимошенко жонглирует обеими формами правления исключительно в зависимости от личных президентских или премьерских перспектив, а Янукович вообще не имеет никакой позиции по этому вопросу, предпочитая заниматься "конкретикой".

Правда, в Украине есть еще немногочисленный, но очень влиятельный класс крупных собственников, который мог бы стать таким субъектом, однако этот класс является основным выгодоприобретателем постреволюционного политического устройства Украины и потому, в целом, ориентирован на сохранение статус-кво и не имеет серьезных стимулов к модернизации.

Политическая реформа, в свою очередь, привела к "партизации" власти. После полноценного введения в действие института правительственной коалиции политическая элита Украины вынуждена была определяться со своей партийной принадлежностью, поскольку основным каналом попадания во власть стали политические партии. После 2004 года взобраться на верхние этажи власти, как законодательной, так и исполнительной, минуя партийные «лифты» стало практически невозможно.

Это естественным образом привело к резкому возрастанию роли и значения партий, которые стали сегодня наиболее эффективным инструментом борьбы за власть. К тому же, после помаранчевой революции Украина находится в ситуации перманентных выборов, что способствует как серьезной внутренней модернизации и мобилизации партий, так и интенсивному поиску ними эффективных "внешних" стратегий. Более того, можно предположить, что еще две-три досрочные избирательные кампании, даже по действующей избирательной системе с закрытыми партийными списками, и в Украине могут появиться вполне ответственные политические партии, более-менее адекватно транслирующие интересы различных социальных слоев во власть.

Относительно департизованным остается только институт президента. Это и привело к тому, что Ющенко, имея "карманную" партию, в то же время является лидером коалиции элит, не вошедших в различные партийные пулы, и, возможно, рассчитывает на эту коалицию как на основную элитную опору в борьбе за свой второй президентский срок.

Кстати, именно действия Виктора Ющенко в 2007 году ярко продемонстрировали еще одно политическое следствие революции - замену "антикризисной" парадигмы на "кризисную". Еще совсем недавно, пять лет назад, в украинской политике был расцвет спроса на "антикризисных" менеджеров. Однако они провалили свою миссию, революция привела к неконтролируемой смене власти, а вместе с тем - к переосмыслению элитами роли кризисов в политике и осознанию потенциала кризисов в деле конструирования политической реальности.

С 2004 года в Украине интенсивно развивается "теория и практика" управляемого политического кризиса. Причем, успешно развивается - выборы проигрывают как раз те политические силы, которые делают ставку на антитезу кризиса - пресловутую "стабильность". И даже по несколько глумливой иронии судьбы "антикризисная" коалиция как раз и пала жертвой кризиса, спланированного и управляемого с Банковой.

Стоит отметить, что оранжевая революция не выполнила важнейшую задачу любой революции – она не привела к смене правящего слоя. Элиты использовали политическую реформу как способ аппаратной перегруппировки и политического самовоспроизводства.

В качестве основных инструментов были избраны политические партии и популизм. Элитные группы достаточно гибко отреагировали ни изменившиеся политические реалии и пересели с административных, силовых и финансовых на партийные "рельсы". И чтобы увлечь широкие народные массы за собой, а затем и удерживать их возле себя, стали много и красиво обещать, тем более, что народ пока и сам "обманываться рад". Именно за счет этого "доверия в кредит" постреволюционным украинским обществом управляют дореволюционные элиты.

Безусловно, политический кризис четко показал, что «откат» к дореволюционному порядку вещей более невозможен, и еще четче – в каких именно плоскостях.

Во-первых, ни одна из групп не может претендовать на безоговорочную гегемонию – уже теперь ясно, что стабильно работающая система возможна лишь при условии, когда утешительный приз проигравших близок по объему к призу победившего.

Во-вторых, стало ясно, что Украина все в большей мере приходит к европейской модели демократии – пускай сейчас и своеобразным путем – через элитно-корпоративный пакт. Европейская демократия, как необходимость того же самосохранения осознается элитами, она становится не только призмой их миропонимания, но и их прямым интересом. Поскольку без этого невозможно продвижение своего «кровного» - то есть экономического интереса. И в этом смысле, политический кризис стал сам по себе откатом, но откатом уже ревизии и реванша.

За три года Украина прошла путь, который без Майдана и постмайданных кризисов могла бы не пройти и за десять лет. Политические успехи Майдана (в структурном и мировоззренческом измерении) можно назвать весьма ощутимыми, а многие из постреволюционных трендов – необратимыми. Чего, к сожалению, нельзя сказать о динамике и характере изменений в экономической плоскости.

Уже сегодня, независимо от формата коалиции понятно, что столкновение жизненных интересов олигархического и неолигархического бизнеса, которое наряду с другими сценарными линиями, было подоплекой Майдана, закончилось отнюдь не в пользу последнего. И в этом смысле, результатами революции воспользовались как раз те, против которых она и была направлена. Одна из ключевых задач революции, или вернее – постреволюционного периода реформ – не реализована. Олигархическая структура экономики не только не сломлена, она сильна как никогда.

«Средние» и «малые», чьи ожидания от Майдана были, наверное, более всего осмысленными и адекватными – проиграли. Большинство их уже не связывает свои ожидания с какой-либо из крупных политических сил, обозлено на весь правящий класс как таковой.

Виктор Ющенко, осознанно или нет, конвертировал статус президента Майдана в статус президента крупного капитала. И если говорить о метастазах кучмизма, то именно в этой плоскости они действительно имеют объективный характер. Однако если Кучме приходилось быть разводящим, то Ющенко часто оказывался и в роли «разводимого» - крупный бизнес существенно усилил свои экономические, но что еще важнее - политико-административные позиции, ему все в большей степени удается манипулировать политической повесткой. Крупный капитал теперь не просто имеет своих эмиссаров в партиях – он создает партии, одни из которых «заводит в парламент», а другие - «не пускает». Крупный бизнес еще не формирует политическую повестку дня в полном объеме, но вплотную приблизился к этому.

«Чистые политики» в правящем классе в Украине находятся в подавляющем меньшинстве. Вот почему любой очередной «пакт национального согласия» будет всего лишь пактом олигархата о временном ненападении. Даже при наличии «продвинутого олигархата», прозападного и либерального по своей сути, такая структура правящего класса профанирует и саму политику, и уровень национальных задач, и качество возможных реформ. Причем слово «олигарх» здесь несет не негативный, а скорее структурно-определяющий смысл. Узкий класс крупных собственников, контролирующий пул власти, объективно не может быть заинтересован в расширении круга собственников и появлении других, более массовых экономически активных и независимых социальных групп с претензиями на правящий статус.

Задача смены элит и смены структуры экономики плотно взаимосвязаны и в принципе нереализуемы по отдельности. Их нереализованность заставляет говорить о том, что Майдан однозначно определил лишь направления изменений, но не определил их темпов. Он дал новый толчок активности общества и четкий сигнал элитам, далее какой черты они не могут заходить, но не изменил, по сути, структуру правящего класса и его философию, равно как и общий дух отношений между обществом и элитами. И если межэлитный пакт в Украине возможен и реален, то перспективы элитно-общественного пакта пока остаются туманными. Именно поэтому в среднесрочной перспективе Украину ожидает путь медленных экстенсивных реформ, проводимых лишь в той мере, в какой это формирует европейский «фасад» страны.

Руслан Бедрик, Андрей Кузниченко, «Главред»

Статьи

Луганск
27.03.2024
17:45

"Бери и делай!" Как переселенцу начать зарабатывать в новой нише на новом месте

"Надо осознавать, что почти никто на новом месте не начинает действительно с абсолютного "нуля" - потому что у вас есть образование, опыт, личные ценности и тому подобное. Все это уже есть у человека, является неотъемлемой частью его бытия"
Страна
27.03.2024
12:46

Валютный вопрос, или Как олигархи споткнулись об Нацбанк

Дальнейшее снижение курса гривни окончательно добьет потребительский спрос, который в условиях полномасштабной войны и так уже давно "ниже плинтуса". Ну а "мертвый" потребительский спрос – это "мертвая" экономика.
Мир
26.03.2024
07:36

«Уже сейчас можно купить билеты в Крым на июнь». Российские СМИ об Украине

"В реакции Киева - вся суть этого террористического режима. Трудно даже описать ту смесь восторга, злорадства и упоения, которую трагедия вызвала в украинских СМИ…"
Все статьи