Алиса Коваленко несколько лет занимается съемкой документальных фильмов. Сначала она работала журналисткой, а потом поступила в столичный вуз им.Карпенко-Карого на документальное кино. Одна из самых известных ее работ - "Алиса в стране войны", которую она снимала на Донбассе в 2014 году. Тогда она попала в плен к боевикам, но чудом ее отпустили. Спустя время начала работать с британским изданием The Guardian над короткометражкой "Домашние игры". Это история о киевской футболистке Алине Шиловой, которая выросла на окраине Киева, и вынуждена выбирать между футболом и заботой о младших сестре Регине и братом Ренатом. Параллельно Алиса создавала и полнометражную версию этой истории, а уже мировая премьера состоялась на одном из самых больших фестивалей документального кино в Великобритании Sheffield Doc/Fest 2018. Потом была национальная премьера фильма в Украине - на Одесском кинофестивале. После этого было много фестивалей и наград. В Киеве же прошло несколько показов фильма с аншлагами в рамках мартовского фестиваля документального кино Docudays UA. Чем заинтересовала режиссера Алису Коваленко история киевской футболистки, и почему украинских документалистов больше знают за рубежом, - об этом наша беседа. - Как появилась короткометражка для The Guardian? Как потом работали с полным метром? - В 2016 году был конкурс на питчинг в рамках фестиваля Docudays UA. В качестве партнеров выступали The Guardian и British Council. Я решила подать заявку на короткометражный документальный фильм. Тогда я начинала работать над этой темой. В итоге нас сначала отобрали на питчинг, а потом мы его выиграли. Мы должны были сделать короткий фильм для The Guardian. Когда начинала снимать, то думала, что это должна быть полная версия, поскольку есть потенциал истории. Работа с The Guardian позволила получить нам средства для производства короткой версии и для полного метра тоже. - То есть вы параллельно работали фактически на двумя фильмами? - Да. Я начинала снимать без финансирования, рассчитывая на себя. Для меня первостепенной была идея о полнометражном фильме. Но нужно было в какой-то момент начинать отбирать и монтировать короткометражную версию для The Guardian. У нас много сложностей было. В короткой версии по другому все работает. The Guardian хотели от нас свой формат: сначала мы думали что имеем полную свободу, но оказалось что это не совсем так. - Например? - Они хотели, чтоб все было понятно и четко для любого зрителя. Поэтому мы ввели рассказчика - тренера Алины, которая стала проводником по истории Алины. Мне сложно было перестраиваться в такой интерактивный формат, потому что в голове была структура полного метра. Тем не менее это был полезный опыт для меня. Короткометражная версия впоследствии нам помогла создать информационное поле вокруг проекта. -Насколько я понимаю, идея о самом фильме возникла еще до истории с The Guardian? Что послужило отправной точкой? - Моя двоюродная сестра играла в футбол. Еще во время учебы я делала о ней дипломный фильм - это была история о женщине, которая ушла из спорта и пыталась найти себя в жизни. Она всю жизнь очень классно играла в футбол и не могла понять чем ей заниматься дальше, вне спорта. Когда я была маленькой я много наблюдала за ней, была на матчах, она была моим героем. Но в семье у нее была очень грустная ситуация, поэтому футбол стал для нее убежищем. Дальше во время съемок я увидела много похожих историй и у меня сложилось впечатление, что в женский футбол приходят много девочек из проблемных семей. Для них это не просто спорт, а борьба за выживание. Я сделала фильм о своей сестре после окончания футбольной карьеры, но мне было очень интересно показать свою сестру условно говоря 20 лет назад, когда ее путь только начинался. После военных событий на Донбассе, где я много снимала, мне нужно было "переключиться". И я пришла в киевский футбольный клуб. Снимала как играют девочки там, и даже ничего не зная про Алину мой взгляд остановился именно на ней. Что-то в ней было особенное, и, как говорят польские документалисты, «камера ее любит». А потом уже тренер Алла Васильевна рассказала ее историю, и я поняла, что она станет героиней фильма. Короткометражный фильм "Домашние игры" - А помните первую реакцию Алины, когда вы ей сказали о съемках? - Она была очень милой и сказала просто: "Да, хорошо". - Наверное, в тот момент, она еще не понимала как это будет происходить. - Да. Потом начались сложности - съемки у нее дома, она очень переживала по поводу съемок мамы. Просила немного подождать, чтобы я входила в их пространство постепенно. Но пока мы ждали этого момента - ее мама умерла, поэтому я не успела снять ее. - Как это повлияло на драматургию фильма? - Изначально, я думала что драматургия будет строится на взаимоотношениях Алины с мамой, потому что у них было много конфликтов. Плюс - хотелось больше раскрыть футбольную субкультуру, показать других девочек в контексте Алины. Потом, на каком-то этапе я поняла, что это уводит от основной истории, пришлось вырезать эпизоды с другими девочками, хотя они мне очень нравились. И конечно, смерть мамы внесла свои коррективы. Честно у меня был тогда шок: с Алиной на тот момент я провела еще недостаточно много времени. С другой стороны, этот тяжелый момент нас сблизил: мы прошли это вместе, я сопереживала, помогла с похоронами. Это стало очень важной точкой в наших отношениях, иначе фильм бы был бы другой. - Вам приходилось жить у Алины дома? Насколько быстро удалось вызвать доверие? - Минимальное доверие было изначально, потому что моя сестра играла в футбол, Алина даже посмотрела мой фильм про сестру и обнаружились какие-то общие знакомые. Плюс тренер меня очень поддерживала - она видела мой дипломный фильм. Алина сперва немного переживала. Она интроверт и не всегда хочет высказывать, что чувствует. Иногда я ощущала, что есть какая-то недосказанность. Постепенно мы сблизились, она больше расслаблялась, и я начинала узнавать ее с разных сторон. Конечно, я много раз ночевала у нее дома, постоянно ездила с Алиной. Ко мне привыкли все, кто жил в этой квартире. Бабушка Алины ко мне очень тепло относилась - буквально изливала душу, я для нее была выходом эмоций. Это был сложный процесс, потому что ты проводишь много времени в другой жизни, не понимаешь где заканчивается жизнь твоего героя и начинается твоя личная жизнь. Ты переживаешь о своем герое больше, чем о себе. Полгода после смерти мамы Алина не играла в футбол, это был сложный период, я не знала вернется она или нет, но старалась не давить на нее. В какой-то момент она решилась и мы поехали на спортивные сборы перед началом сезона, в Очаков. И Алина, таким образом, вернулась в футбол. - Кроме режиссера, вам отчасти приходилось быть психологом в какой-то степени? Как часто между вами и Алиной у вас были откровенные разговоры? -Я ее всегда поддерживала в спорте. Это было очевидно, что она невероятно талантливая и мне хотелось, чтобы она продолжила играть. Каких-то разногласий у нас не было. Мы много обсуждали с ней проблему опекунства над сестрой и братом. Фактически Алина о них заботилась, но юридически не могла стать опекуном. И это ее очень беспокоило. В этой ситуации я не хотела навязывать ей свою точку зрения, но понимала, что опекунство должно быть за Алиной. У меня есть правило: если ты выключил камеру и в какой-то момент начинает происходить какое-то откровение от героя, то я не не включаю ее снова. Возможно, это неправильно с профессиональной точки зрения, но я по другому не могу. Да, я не сняла многих моментов, которые возможно сделали бы фильм сильнее. Но ты не можешь абсолютно все снять. - Сколько всего материала отсняли? - Было 100 смен, всего 300-400 часов. Мы параллельно снимали и монтировали. Это хорошо, что мы начали монтировать: понимая, что есть, и что нужно снять - выстраивалась структура фильма. Много пришлось вырезать сцен с младшим братом Алины - Ренатом. Он очень артистичный и смешной, но в какой-то момент я поняла, что он занимает центральное место в фильме. И не так много кадров с Региной - младшей сестрой Алины. - Повлияли ли отзывы после короткометражки на создание полнометражного фильма? - Абсолютно нет. Для меня это были совершенно разные фильмы. Когда закончили короткометражку: выдохнула и продолжила работать дальше. Круто, когда ее посмотрели… Такое число зрителей иногда и полный метр на соберет, потому что это чаще всего фестивальная история. Ведь документальное кино все-таки не так хорошо идет в прокате как игровое. Бывают конечно исключения. Скажем, во Франции много маленьких кинотеатров, показывающих авторское кино. В Украине такого нет. У нас только большие кинотеатры ориентированные на игровые фильмы. - А какой фестиваль, где показали "Домашние игры" оказался знаковым? - Однозначно IDFA. Это самый большой фестиваль документального кино в Европе. До этого у нас там была очень успешная мировая премьера фильма "Алиса в стране войны". Заявлять свою премьеру на IDFA, - очень престижно и круто. Это также возможность встретить много важных людей из киноиндустрии, фестивальных отборщиков, дистрибьюторов, представителей телеканалов, фондов. Там же мы познакомились с одним режиссером из Франции, который пришел на наш показ, ему так понравился фильм что он помог с французской премьерой на очень важном кинофестивале Fipadoc. - В Украине премьера "Домашних игр" была только на Docudays UA? - Нет. Премьера была на Одесском кинофестивале в 2018 году. И уже в этом году в рамках фестиваля Docudays UA. - Будет ли широкий прокат? - Продюсер Стефан Сиоан работает над этим, но конкретики пока нет. В идеале хорошо иметь хорошего дистрибьютора. Но как правило они неохотно берут документальное кино в прокат, за исключением фестивалей. - Это связано с невостребованностью или с нежеланием дистрибьюторов , учитывая финансовый фактор? - Думаю, здесь много факторов. Во-первых, кинотеатры не очень заинтересованы в этом. Раньше было так: или ты сам берешь инициативу в свои руки и борешься за этот прокат, или дистрибьюторы. Если сам, то нужны деньги, в том числе и для рекламы. Это все в комплексе влияет. Когда я была на IDFA на одном воркшопе, французский сэйлз агент рассказывала сколько они вкладывают денег в премьеру фильма, особенно в PR, в рекламу. Это очень дорого. Мало снять фильм, надо много усилий и денег, чтоб его увидели зрители. И не всегда даже достаточно иметь агента. Хотя лучше все же иметь. Знаю много хороших документальных фильмов без сэйлзов, у которых была не самая лучшая фестивальная история, хотя фильмы очень достойные. Думаю, просто иногда не хватает сил и энергии над этим работать. - Как считаете, запрос среди украинского зрителя есть на документалистику? - Проблема в том, что у нас нет слота на документальное кино вообще. В отличии от Польши, где слот есть, есть госканалы, имеющие большой бюджет. Буквально слот - значит «ячейка», ниша для документального кино. И в этой нише может быть 100 документальных фильмов, на которые запланировано commissioning, они ездят на питчинги по фестивалям, смотрят и покупают документальное авторское кино. Они показывают документальные фильмы в прайм-тайм. У нас этого нет. А бесплатно фильмы дистрибьюторы не дают. - В итоге наших документалистов больше знают за рубежом, нежели здесь, в Украине. Вам, как режиссеру документального кино не обидно в этой ситуации? - Обидно. Хотя ситуация меняется. У нас есть маленькая тусовочка, где все знают друг друга, кто на каких фестивалях был, что снимает. Например, "Алиса в стране войны" стал достаточно успешным фильмом на фестивалях в Европе. В Польше нас приглашали на интервью, писали о каждой премьере, каждой новой награде… По сути, в то время это была первая рефлексия на тему войны - моя личная история. А в Украине о фильме говорили очень мало. - А с какими мифами об украинском документальном кино вы сталкивались ? - Думаю, что у массового зрителя есть такое впечатление, что документальное кино - это передача про вторую мировую войну. Если на улице подойти и просить у человека, что такое документальный фильм, то он ответит, что какая-то передача на СТБ... Когда я училась, лет 5-7 назад, то мы оператора в вузе не могли уговорить снимать с нами документкино, потому что все зациклены на игровом кино, многие думали что документальное кино это усадить человека на стул и взять интервью. Сейчас ситуация уже меняется, даже режиссеры из игрового начинают снимать документальное. Все поменялось даже в контексте мирового кинематографа, сейчас некоторые документальные фильмы настолько круто сняты, что они вполне себе могут конкурировать с игровыми. Разница в том, что в доке ты больше работаешь с реальностью, а в игровом - с вымыслом. Я считаю, лучше посмотреть плохой документальный фильм, чем плохой игровой. Потому что ты хотя бы вошел в какой-то реальный мир, что-то узнал для себя. -Кстати, когда смотришь "Домашние игры", то моментами воспринимаешь его как игровое кино. Вы это расцениваете как комплимент? -Конечно. - А после показа фильма, где явно показано, что материальное положение в семье Алины тяжелое, кто-то предлагал помочь ей? -Все хотели, но никто не помог. Многие на фестивалях обращались, но все в итоге сошло на нет. Ну и надо понимать, как организовать помощь, я не в силах все успеть. Я раньше пыталась найти спонсора для ее футбольной команды, но не получилось, к сожалению. - Сейчас что-то снимаете? - Мы подали на конкурс Украинского культурного фонда проект о документальном фильме про экспедицию подростков из Донбасса в Гималаи. Этот проект требует больших затрат. Ориентировочно экспедиция будет в октябре, но сначала надо дождаться результатов конкурса в июне. Времени очень мало, и это своеобразный вызов для меня. Если не получится с этим проектом, то есть еще в разработке идея о фильме про женщин, которые были в плену на Донбассе. Тем более, эта тема для меня близка. Сложность - найти визуальную форму для документального фильма об уже прошедших событиях. Этот проект для меня - мой путь поставить точку в личных переживаниях. И конечно же, сделать важное кино, потому что я еще не видела подобных фильмов. Ведь тема остается, к сожалению, все еще актуальной для нашей страны. Беседовала Ирина Голиздра, «ОстроВ»
