Самое отличительное для меня – Луганск живёт днём. С прошлого июля я не возвращалась домой позже семи вечера. Нет поводов куда-то идти, и судя по тишине за окном по вечерам – таких поводов не находит никто на моей улице. Я не бываю, как раньше, в кино или на концертах, я не сижу с друзьями в кафе, не езжу на природу. Я не захожу в круглосуточные магазины, потому что их просто нет. Но в нашем городе много цветущих роз, вся центральная улица города засажена ими. Конечно, это радует и удивляет. Сейчас, в зелёное время года, скрыты зеленью брошенные квартиры, забитые фанерой окна, сбитые снарядами балконы, сгоревшие здания. И сейчас, на какие-то секунды, можно подумать, что это прежний город и прежняя жизнь. С отсутствием света перестал ходить электротранспорт. Пару месяцев назад запустили троллейбусный маршрут и два трамвайных. Но это не жизнь, а только её видимость. На трамвайных рельсах возле моего дома разложен костёр, а чуть дальше висят оборванные провода. Всю мою жизнь по этим старым рельсам два раза в час стучал старенький трамвай, на котором ездили все местные жители. Нет, я живу не в мёртвом городе, в нём кипит жизнь. Работают кафе и рестораны, немного, но для тех, у кого есть, что потратить, этого достаточно. В центральной библиотеке заложена дыра в книгохранилище от попадания снаряда, и она снова работает. Работает и филармония, пусть, только днём, но всё же. Для молодёжи город как место прогулок вообще не поменялся. Сдвинулось и сократилось время этих прогулок в связи с комендантским часом. Вы сможете сделать всё то, что любили и делали до войны – стрижка, косметические услуги, всё это есть. «Метро» не работает. Почти по Кингу на площади возле него брошена тележка, которую никто не убирает. Оставшийся один «Эпицентр» стал «Стройцентром», а в сети семейных ресторанов «Мафия» солдатская столовая. Да, это важно - кинотеатр «Украина» теперь «Русь». На фабрике нижнего белья «Грация» - воинская часть, а остатки тканевых заготовок используются как одноразовые салфетки. Если вы визуал, вам будет не хватать биг-бордов и рекламы. Есть немного политической рекламы, поздравлений с прошедшими праздниками и проглядывающих картинок из прошлого. На открывающихся магазинах счастливое «Мы работаем!!!!!», распечатанное на принтере. Мне кажется, хозяева этих магазинов писали свой радостный призыв для себя, подтверждая то, что сумели открыться. В киосках союзпечати продают хлеб. Пустые банки и неработающие банкоматы. Национализированная частная собственность. В городе много техники, много машин без номеров, много военных. Это уже привычно. Они едут в транспорте, они возвращаются с увольнительных, они рассказывают подвыпившим друзьям о своих геройствах. Можно запросто увидеть мчащийся БТР или танк, тяжёлую технику, целые колонны. Это тоже фрагмент современного города. На дорогах вмятины от гусениц. Как в театральном домике с одним только фасадом и подпирающими его сзади досками у нас работают почты, которые осуществляют доставку посылок по территории ЛНР. У нас есть банки, в которых выдают социальные пособия и пенсии, возле которых живой стеной стоят люди в ожидании пенсии или пособия. В таких очередях запросто можно умереть и не упасть – некуда. Много нищих. Много просящих милостыню в часы пик. Много людей с пустыми усталыми глазами и очень много горького «За что боролись? Получайте!». К отсутствию связи Луганску и области не привыкать. Дикие и первобытные условия собщений хорошо знакомы всем с прошлого лета, когда вместе с электричеством город "покинули" все виды связи, включая городскую телефонную связь. Связаться с кем-то, совершить звонок стало похоже на опасный квест, в котором на кону зачастую стояла собственная жизнь. По цепочке передавали: ловит на Колосе, в районе сгоревшего Эпицентра, на крышах многоэтажек. Люди знали эти хорошо обстреливаемые места, но всё равно шли. Зачастую их разгоняли люди с оружием. Заполненная людьми с телефонами проезжая часть улицы Смоленской в районе супермаркета"Абсолют" - зрелище достойное фильмов об Апокалипсисе. Мой сосед звонил сидя возле печной трубы на крыше, связь всё время прерывалась, но он был счастлив. А вся улица слушала его вещание. Зарядить телефон в условиях полного отсутствия электричества - отдельная история. Каждому, пережившему эту блокаду, знакома радость вновь зазвонившего телефона, возвращение цивилизации в таком вот хрупком её проявлении как телефонная связь. Возможность просто звонить, не преодолевая лестничные пролёты и километры в поисках "зоны покрытия". После сентября регулярно пропадающая связь стала даже привычной. Ремонт. Замена кабеля. Поиск зоны повреждения. Попадание в вышки. Всё это снова передавали по цепочке и снова радовались возвращению связи и цивилизации. Почему-то все последние военные проблемы касались только МТС, Лайф продолжал исправно работать на территории ЛНР. Киевстар полностью "ушёл" из ЛНР ещё в январе. 22 июня 2015 года связь, предоставляемая МТС, на территории ЛНР вновь пропала. "Замена повреждённого оптоволокна", - сообщили в новостях. Негласно - отсутствие договорённости между властью республики и руководством мобильного оператора по цене вопроса. Собственно, сам глава республики Игорь Плотницкий подтвердил это 2 июля в местных новостях: "МТС по привычке диктует нам свои неприемлемые условия, на которые мы не можем пойти. Будет работать Лайф - это турецкая компания, им всё равно, где зарабатывать деньги. В дальнейшем перейдём на своего оператора "Лугаком", у нас уже готово 60% покрытия". А пока все покупают стартовые пакеты Лайф, выросшие в цене до 135 грн за пакет, и теряют по 15 грн на пополнении. А Лайф не справляется с обрушившимся на него количеством абонентов, предоставляя связь лишь на 2 минуты неприрывного разговора и чаще давая слушать "Сеть занята". К слову, обещанный Лугаком будет работать на базе отошедшего республике оборудования Киевстара и стоить 250 грн за стартовый пакет. А вот в ДНР будет своя связь - Уголь и Феникс. Звонки в Украину будут в роуминге, как в другую страну. По крайней мере так говорят люди, близкие к правительству. Мой город… 30 мая прошлого года мы шли по ночному городу, подсвеченному фонарями, с рок-хитов. Шли и удивлялись баррикадам, разобранной плитке возле администрации, смелости музыкантов приехать в мятежный город. А уже в начале августа я ждала автобус на остановке, на которой накануне вечером погибла женщина и вся стена остановки была в рыжих полосах её крови. Всего два месяца прошло и целая жизнь. Война меняет людей, открывая глаза на многие вещи. Кто-то оплакивает ушедшее, вспоминая как было и сетуя на перемены, а кто-то перешагивает и этот рубеж, торопясь жить и бороться. Сегодня ко мне заехал одноклассник с семьёй. Трое сыновей, свой маленький бизнес - товары для детей. Прошлым летом он вывез жену с новорожденным сыном и двумя старшими мальчиками из города, а сам спасал имущество от мародёров. "Спасал" - не моё слово, я ещё ухмыльнулась, услышав его от них. Оказывается, в их модуль попал снаряд, никто не погиб, но спасать товар пришлось уже от людей. Не унывают, уезжая сказали мне: "Всё будет теперь хорошо! Главное было пережить прошлое лето!" Моя коллега-пенсионерка жила с матерью, которой было под девяносто. Мать - житель блокадного Ленинграда, орденоносец. Всё прошлое лето моя подруга как могла скрывала войну от матери. Та неважно слышит, и это помогало обманывать. Самым сложным было объяснить, почему они едят три раза в день одно и тоже и из одних тарелок, а посуду моют только вечером. Педантичная старушка каждый раз шла мыть тарелки, не зная, что за водою дочь ходит пару километров. А потом дочь, собрав документы матери, пошла в Дом Правительства с просьбой помочь продуктами. Ей не отказали, но для сбора продуктового пакета понадобилось полгода и сотня ксерокопий, подтверждающий особый статус матери. До второй помощи мать не дожила. Несколько раз впечатлилась мужчиной, рослым и крепким на вид, который носит чай по рынку. У нас напряженка с работой. Для таких вот гибких и не унывающих работа всегда найдётся. Пекут и продают пирожки по больницам и госучреждениям, вяжут венки к Пасхе, продают газеты под магазинами. Мой сосед-каменщик с последней стадией варикоза бинтует ноги скотчем, потому что ваты не найти, а бинты дорогие. Прячет сочащиеся раны и бодро работает. Шутит: для поддержания штанов. Весь июнь ни свет-ни заря я уезжала в Алчевск, и каждое утро по остановке вышагивал опрятный слабоумный парень, который продавал газеты уезжающим: "Уважаемые пассажиры, предлагаю вашему вниманию газету рекламы и объявлений, в которой вы узнаете..." И каждый "тыкал" ему. Отчего-то так жаль его было, люди озлобились сейчас очень. Чей-то сын придумал такой вот бизнес, а мать отпустила его, не побоялась. Газета стоит 1 гривня 50 копеек. Как думаете, сколько можно заработать на этом? Мой давнишний приятель регулярно шлёт мне патриотические смс-ки-слоганы. Призывает меня служить родине и поддерживать молодую республику. Вы думаете он в рядах ополчения? Ничего побного, мой герой способен только на призывные лозунги и сочувствие на расстоянии. Совершенно искренне изумляется: "А кто будет поднимать моего сына, ты? Если я пойду воевать?" Давно в разводе, жена в Украине, алименты не платил год. Иллюзия и самообман всё это. Геройство заочно. Отчего-то впечатляют барышни, бьющие себя пяткой в грудь от умиления героями в военной форме. Их-то мужья дома, в порядке. Сочувствуют с дивана воюющим. Двойные стандарты. В феврале прошлого года в доме престарелых умерла моя родственница. Тяжёлый период, поиски памперсов, лекарств, кормление с ложки, тягостное ожидание конца. Её соседкой по палате была её ровесница, которая видя это ежедневное угасание была уверена, что и ей осталось немного. Я заходила к ней в августе прошлого года, приносила фрукты. Вы знаете, она завидует моей родственнице. Говорит, ей повезло умереть до всего этого. И не одна она завидует. В интернат попал снаряд, погиб охранник на входе и колясочники, которые грелись на солнце, снесло бетонный забор, весь первый этаж остался без стёкол. Какая уж тут достойная старость без света и с беготнёй (только вообразите) в необорудованный подвал. Моя знакомая решила не бегать, а дожидаться конца в палате. Но и это она пережила. Война как катализатор для многих. Проявляется то, о чём мы даже не знали. Какие-то скрытые силы (откуда?), выносливость, юмор. Моя студентка из многодетной семьи. У родителей-армян их четверо, работает только отец, водителем. Дом с электрическими плитами, без газа. Живут на 14 этаже. В августе на весь подъезд осталось 6 семей. Ни света, ни воды, как и у всего города. Готовили на костре...там же, на 14 этаже, на площадке. Воду носили все вместе, питались тоже вместе. Отец для детей нашёл самое безопасное место для сна - на площадке, на двух снятых дверях. Мама оборудовала постели. "А плакать мы старались не вместе, чтобы не расстраивать родителей". Мои сомнения, что в «Республике» что-то не так, появились ещё прошлым летом. Таких незаметных сразу штрихов было много – ни одного знакомого мужчины, который бы составил ряды ополчения, но все, кого я видела и узнавала потом – неустроенные до войны и нашедшие себя именно в ней: вышедшие из мест лишения свободы, безработные, без профессии, неустроенные и пьющие. Те, кто винил прежнюю власть в неустроенности своей жизни, нашли себя в этой войне. Практически у всех довольно размытая профессия, более-менее выраженные амбиции и выраженные более чем вредные привычки. Я искала, я хотела видеть тех, кто докажет мне обратное – честных, геройских, настоящих. Но глаз резали 22-летние подполковники, которые не принимали участия в боевых действиях, но их амбиций хватало на целый дивизион, барышни с погонами капитана, за которыми обязательно стояла фигура видного военного деятеля, чей любовный союз сложился именно на этой войне… Я ждала, терпеливо ждала доказательств обратного, но жизнь выбрасывала из колоды всё новые примеры, шокирующие несоответствиями званий и должностей. Сожитель коллеги, который много пил и давным-давно нигде не работал, в первых рядах в строю… Носит бандану и обрезанные перчатки, ходит в тёмных очках. Кич для юных девушек. А мужчины, которых я знала и мнение которых что-то значило и значит до сих пор, оставались с семьями, выезжали, но даже в самых сложных жизненных ситуациях в ополчение не шли, хотя на сегодняшний день это единственное место, где можно заработать. Туда всегда можно прийти и продаться, обменяв свободу на иллюзию больших денег. Зарплаты стали стабильны, ввели сетку в рублях Российской Федерации и теперь ни для кого не секрет «сколько стоит» та или иная должность. Армия похожа на перепуганный змеиный рой, в котором голова жалит собственный хвост. Компромат ищут и собирают друг на друга. А он вот он… на поверхности. Не воевал, нет высшего образования для занимаемой руководящей должности (зачастую нет даже полного среднего образования), судим…. Бежал с поля боя… Пил и пьёт… В наркологии в сентябре, потеряв дар речи, я рассматривала ополченца в полном боевом обмундировании и с оружием, получавшего методон по методоновой программе. На мой немой вопрос персонал прокомментировал: а ещё двое в реанимации с белой горячкой. В комендатурах, на входе, фотографии погибших героев, внушающих трепет геройской судьбой, павших на поле боя… В приватной беседе узнаёшь: застрелился по пьяни, убили свои же, когда отказался называть пароль, погиб при бегстве с поля боя, снёс череп в пьянке боевой товарищ … Конечно, это не все, но таких вот примеров не мало. Стало резко востребованным высшее образование. Ополченцы любых возрастов резвым аллюром бросились грызть гранит науки, ставя в анкетах "неоконченное высшее" сразу после подачи документов в вуз. Учить ополченца - новый бизнес. За каждым военным командиром стоит тень российского куратора, присланного подсказать…научить…надрессировать… Они приезжают сюда за следующими звёздами на погонах, приравнивая эту командировку к горячим точкам. Приезжают «нулевыми» - с выдуманным позывным и ФИО и реальным званием. За каждой подписью местного командира стоит невидимая тень его куратора…. Но это уже совсем другая история. И эту армию двойников победить намного сложнее. Яна Викторова, Луганск, специально для «ОстроВа» Присоединяйтесь к "ОстроВу" в Facebook, ВКонтакте, Twitter, чтобы быть в курсе последних новостей.
