17-летняя Катя – токсикоманка и ВИЧ-инфицированная. Около года тому назад у нее умерла мать, с которой девочка бродяжничала с раннего детства. Других родственников у Кати нет. Нет у нее ни дома, ни образования, ни профессии. Недавно Катя родила дочь. Ребенка ей, естественно, не отдали. Что ожидает ее в будущем, и что с ней делать в настоящем, пока еще никто не знает. На сегодня в Донецкой области 13815 детей-сирот и детей, лишенных родительской опеки. Из них 10432 ребенка – так называемые социальные сироты и 3383 – действительно утратили своих биологических родителей. В области растет число сирот Как отмечает начальник службы по делам несовершеннолетних Донецкой областной государственной администрации Виталий Цыктич, такое количество детей-сирот, как в прямом смысле, так и тех, кого по закону лишили родителей, сохраняется на Донетчине на протяжении ряда последних лет. Однако при этом, подчеркивает он, «количество детского населения уменьшается, а эта цифра остается практически неизменной». Таким образом, надо понимать, что в отношении к общему количеству детей в регионе, доля сирот из года в год значительно возрастает. И если 25 % из них не имеют живых родителей, то 75 % – вырваны специально уполномоченными службами из ада семейных дрязг, из рук родителей-пьяниц и наркоманов. Значительная доля их самостоятельно покидает родительский дом и скитается по вокзалам, подвалам и теплотрассам. «В настоящее время очень много малообеспеченных родителей, – рассказывает директор донецкого приюта для детей и подростков № 1 Наталья Пугачева, – или пьющих. Сильно снизился уровень жизни. Дети уходят из семей, потому что нет внимания к ним, нет контроля. Или родители, допустим, работают, и настолько увлечены этой работой, что она занимает у них все свободное время. Дети остаются бесконтрольными…». Подобранных на улице маленьких бродяг направляют в специальные временные приюты, которых в Донецке, к примеру, два. Оттуда их уже либо возвращают родителям, либо в интернат, откуда они сбежали, либо рассматривают возможность изменения социального статуса таких беглецов. Например, лишают родителей прав на ребенка. Правда это – крайняя мера, говорит Пугачева, требующая огромного количества документов, и длительной волокиты. Так, согласно Семейному Кодексу, поводом для лишения родительских прав может быть уклонение отца и/или матери от исполнения своих обязанностей по воспитанию ребенка, жестокое обращение с ребенком, хронический алкоголизм или наркомания у родителей, любой вид эксплуатации ими ребенка, в том числе принуждение его к попрошайничеству и бродяжничеству, осуждение их за совершение преступления против ребенка. Все это требует точных доказательств. В основном же с нерадивыми родителями проводят специальную «профилактическую работу»: заставляют их честно зарабатывать себе на жизнь, приводить в порядок жилье и т.д. Иногда такие семьи также привлекают к административной ответственности. Так, по информации начальника Отделения криминальной милиции по делам несовершеннолетних Городского управления Министерства внутренних дел Украины в Донецкой области Игоря Сусидки, за прошлый год на недостаточно заботливых и бдительных родителей было составлено на 600 административных протоколов больше, чем в предыдущем. Только в том случае, если никакие меры не помогают, ребенка отдают на воспитание в интернат. При этом желание самих детей не играет в этих процессах никакой роли. «Бывают случаи, что эти дети снова уходят», – говорит Пугачева. Однако, как отмечает директор приюта, нередки случаи бродяжничества и среди детей из благополучных семей. В основном, этим страдают подростки, от 12 до 15 лет. «Есть абсолютно благополучные семьи, а дети убегают, – рассказывает она. – Убегают с деньгами, тратят их в компьютерных клубах. Это такой бич сейчас. Пробуют таблетки, увлекаются трамадолом, трамалгином. Курение. Токсикомания. Они приобщаются к этому, общаясь в своих компаниях. Дети поддаются плохому влиянию, уходят из семьи, забрасывают учебу, все свои занятия, увлечения, и предпочитают улицу». Поэтому в приюте № 1 на недостаток клиентов не жалуются. Рассчитан он на 50 мест, и менее, чем на 60 %, заполнен никогда не бывает. По словам, Пугачевой, в декабре прошлого года, когда второй приют был на карантине, в первом пребывали сразу 55 человек. Дети-сироты редко становятся преступниками При всем этом, как отмечает Сусидка, за последние годы количество преступлений среди несовершеннолетних значительно снизилось. «В середине 90-х сумасшедшая была преступность, – вспоминает он. – А сейчас тенденция идет на спад». Правда, как заявляет сам Сусидка, в значительной мере это связано с так называемой декриминализацией: например, с 2007 года минимальная сумма кражи, за которую наступает уголовная ответственность, равняется 600 гривнам. «Это (уменьшение преступности. – «Остров») не связано с какими-то объективными причинами, – объясняет Цыктич. – А суть в том, что большинство преступлений у нас корыстной направленности. Это по большей части кражи. Законом ежегодно на 1 января устанавливается минимальный размер ущерба от кражи, который и определяет наличие состава преступления. И каждый год эта граница повышается. И если в 2005 году то же деяние являлось преступлением, то в 2006 году – то же самое, при тех же обстоятельствах, но уже преступлением не являлось». То есть, по мнению руководителя службы по делам несовершеннолетних, число подростковых правонарушений в Донецкой области не уменьшается. «С учетом того, что количество детского населения снижается, а уровень преступности в процентном отношении остается прежним (за кражу на сумму ниже 600 гривен составляется протокол и назначается штраф. – «Остров»), фактически количество социально опасных деяний со стороны несовершеннолетних имеет тенденцию к росту», – отмечает он. Сегодня самыми популярными преступлениями среди подростков являются кражи мобильных телефонов. Некоторая часть девушек вовлекается в занятия проституцией. «К нам поступают 3 – 4 таких девушки, – говорит Пугачева. – Постоянно одни и те же. Регулярно их забирают «с рабочих мест», доставляют к нам. Они у нас проходят курс реабилитации. Мы их обследуем, с медицинской точки зрения. Потом их забирают училища, за которыми они закреплены. А те от них уходят, и получается круговорот». Но, как подчеркивает Сусидка, при этом доля детей-сирот в общем количестве преступлений, совершенных несовершеннолетними, не превышает 3 – 4 %. «Около 70 % правонарушителей – дети из неблагополучных семей, – говорит он. – Среди детей-сирот – очень маленький процент: 3 – 4 %». Так, по информации начальника ОКМДН, в прошлом году уголовные дела были возбуждены только против 1 – 2 детей, лишенных родительской опеки. Сегодня в единственной в Донецкой области колонии для несовершеннолетних пребывают 266 детей. Сирот из них – 45 человек. В прошлом году 345 детей нашли новые семьи Однако сложившийся стереотип о воспитанниках отечественных детских домов вызывает настороженность у тех семейных пар, которые желали бы усыновить ребенка. 16-летнюю Таню удочерили в младенчестве. Недавно от «доброжелателей» она узнала, что воспитывается неродными родителями. Таня ушла из семьи, начала бродяжничать. «Я столкнулась с тем, – рассказывает Пугачева, – что, вот, приходят родители, и говорят: «Ну, что нам делать, мы все ребенку отдаем, и мы не знаем, почему он уходит. Мы ему и то покупаем, мы и контролируем его». Я говорю: «А скажите, этот ребенок – ваш?» Отвечают, нет, усыновили». «Я думаю, что, все-таки, генами это как-то передается», – считает директор приюта. Но даже в такой ситуации в прошлом году в области было усыновлено 345 детей. Из них 157 приняли в свои семьи граждане Украины, а 188 – иностранцы. «Раньше иностранцами усыновлялось детей по области больше, – свидетельствует Цыктич. – Сейчас разница сведена к минимуму». То есть, по информации службы по делам несовершеннолетних, за последние годы число украинцев, желающих усыновить ребенка, несколько возросло. При этом «спрос» на украинских детей со стороны иностранцев остался неизменным, что объясняют более простой процедурой усыновления в Украине по сравнению с другими государствами. Однако, по словам Цыктича, со стороны властей «преимущество отдается усыновлению гражданами Украины». «Дети не все здесь совсем потерянные, – рассуждает Пугачева. – Смотришь на детей, и видишь, что потенциал у них есть. Они могут быть людьми, порядочными. Единственное – что надо их направить и пока, первое время, контролировать, не давать им опять опуститься на это дно». «Но если бы у нас в интернатах был более сильный контроль, это и сыграло бы нужную роль», – замечает она. По словам Пугачевой, «в интернатах сейчас масса таких детей, и там все относительно свободно», недостает необходимого внимания, что, по мнению большинства, не особенно положительно сказывается на воспитании пребывающих там ребят. Юлия Абибок, ЦИСПД
