В случае триумфальной победы на выборах «регионалы» будут извлекать выгоду не из «чужого» Киева и бюджета какой-то непонятной Украины, а в ущерб друг другу Создавая «портрет» Партии регионов (далее — ПР), сталкиваешься с простой, но непреодолимой в рамках аналитического метода проблемой — отсутствием предмета. Не то, чтобы это явление украинской политики совсем невозможно было оценить, как партию. Просто посредством анализа нельзя объяснить столь высокий рейтинг ПР, равно, как и получить представление о том, что ожидает нас в случае ее прихода к власти. Правда, это сказано с некоторым преувеличением — несмотря на кажущуюся пустоту того, что у ПР называется программой, из нее можно сделать некоторые выводы. Проблема же состоит в том, что процесс извлечения смысла из ее текста в рамках журнальной статьи потребует слишком много печатной площади. Поэтому ограничусь субъективным выводом, сделанным на основании программы, а также выступлений и действий лидеров ПР — эта политическая сила намерена устроить Донбасс во всей Украине. Таково, на мой взгляд, наиболее точное определение ее целей. И поэтому представляется целесообразным говорить о регионе, а не о его партии. Главная для нашей темы особенность Донбасса в том, что этот регион возник в своем нынешнем виде в ходе индустриализации, проводимой в СССР. Хотя и до того, во времена Российской империи, донбасские земли заселялись искусственно — царское правительство поощряло миграцию в регион с целью освоения фактически пустующей территории. Поэтому исторические связи этого региона с Украиной (вернее с тем, что вкладывает в это понятие современная историография) весьма условны. Можно сказать, что жители Донбасса понятия не имели о такой Украине ни до большевистского переворота, ни после него. Тот факт, что некоторые знаковые украинские патриоты родом из Донбасса, только подтверждает правило. Украина была для этих людей способом протеста против неприглядной реальности, неким «золотым веком» прошлого и символом будущего одновременно. Во времена СССР ситуация лишь усугубилась. Экстренная индустриализация сопровождалась импортом в регион рабочей силы. Личные истории этих людей связаны только с Советским Союзом, Украина для них — лишь часть великой империи. В составе СССР Донбасс фактически находился под управлением Москвы, а не Киева. Конечно, то же самое можно сказать обо всех отраслях экономики и промышленных регионах, имеющих всесоюзное значение, но, скажем так, концентрация «союзного подчинения» Донбасса была на порядок выше. Даже «снабжение» региона длительное время было завязано на Москву. В результате, в регионе возникла совсем другая, нежели в других частях Украины бюрократия. Если на должности управленцев «республиканского уровня» в советские времена сознательно выдвигали выходцев из села, то в рассматриваемом регионе господствовал профессиональный принцип. Можно даже сказать, что официальная идеология Донбасса и остальной Украины отличались. Для республики в целом была придумана и всячески поощрялась некая версия «почвенного консерватизма». Донбасс же воплощал в себе торжество пролетарской идеи. Донецкие бюрократы гораздо чаще посещали Москву, чем Киев, который был для них, скорее, непонятной и досадной выдумкой, данью «ленинским принципам национального строительства», чем управленческим и финансовым центром. Не секрет, что революцию 1991 года реализовала, прежде всего, советская бюрократия. И именно этим во многом объясняется взаимоотторжение Донбасса и Украины. Для сельской номенклатуры Украины независимость была естественной и даже желанной, для управленцев Донбасса — заговором и катастрофой. Следующий принципиальный момент тесно связан со спецификой гражданского общества по-советски. Эта специфика состоит в том, что вместо политэкономических отношений по линии «гражданин-государство», присущих классическим европейским обществам, в СССР возникли отношения «предприятие-государство». Люди же были «приписаны» к предприятиям, их доходы, социальный статус и блага зависели от предприятия. Политика также начиналась на уровне предприятий. С распадом СССР ничего не изменилось, вернее, из этих отношений исчезли затратные для государства элементы статуса и социальных благ. А вот способ контроля сохранился в полной мере и даже стал более брутальным. Украинское общество, с точки зрения государства, является совокупностью предприятий, а не людей. Предприятия являются «бюджетообразующими», через них «собираются» налоги, в том числе и с граждан. Система эта существует и никто даже не говорит о том, что ее нужно менять: государство контролирует предприятия через институт вины перед законом, а уже предприятия контролируют граждан через институты бедности и безработицы. В этой связи весьма показательно, что у истоков ПР стоял Николай Азаров. Налоговая администрация образца Азарова — вот и средство, и цель приложения сил и талантов ПР. Заметим, также, что в случае с Донбассом все рассматриваемые тезисы должны быть возведены в квадрат. Практически весь регион завязан на одном и том же бизнесе, объединяющем колоссальное число людей. При таком раскладе даже в нормальных странах сила государства оборачивается слабостью. Одно дело — натравить налоговую и пожарных на отдельно стоящую фирму, совсем другое — обработать целый производственный комплекс. В случае с Донбассом не государство контролирует предприятия, а предприятия предъявляют требования государству. И неудивительно, что в формате украинской политики этот регион (внутренне — весьма противоречивый) выступает как единое целое — это единственный способ сохранить столь комфортное состояние. Понятно также, что если рабочим платить не очень много, ничего не платить за ресурсы и получать государственные дотации, то на этом можно неплохо заработать. Трогательное единство власти и бизнеса, наблюдаемое в регионе, порождено именно этим фактом. Меркантильные интересы — движущий мотив в украинской политике, но в случае с Донбассом они — следствия. Причины же, еще раз подчеркнем, в том, что в Украине налоги взимают с предприятий, а не с людей. Наконец, последний момент в затянувшейся предыстории. Возможно, если бы центральная украинская бюрократия имела городское происхождение, ей было бы легче справиться с доставшейся страной. Но это, увы, не так. Украинская власть ничего не смогла предложить населению огромного региона. Речь идет не о социальных благах, а о социальной роли. Людям, которым на протяжении всей жизни вдалбливали, что они лучшие из лучших просто потому, что работают на шахте, и многие из которых до сих пор уверены, что они кого-то кормят, следовало предложить в новой стране место, адекватное их самооценке. Но условная концепция независимой Украины начисто игнорировала очевидные особенности региона. С учетом сказанного, остается только удивляться тому, что такое явление, как ПР, возникло так поздно. Кроме Донбасса политэкономического, есть еще и Донбасс психологический, играющий в феномене ПР весьма существенную роль. Психологический Донбасс, в отличие от политэкономического, не ограничен региональными рамками и широко представлен во всей Украине. Речь идет о пресловутой национальной мечте, которую исповедует значительная часть сограждан. Ее формула звучит, как «Стань начальником!». И такая мечта имеет и политическую и, как это ни парадоксально, идеологическую форму. У этой идеологии нет названия, но она существует. Это странная смесь социализма, но без тяги к справедливости (пусть и превратно понимаемой), и консерватизма, но без благородства и самоотверженности. Эта идеология присуща Украине с самого начала независимости. Можно было бы сказать, что мы имеем дело с идеологией чиновника, но это не совсем так. Речь идет именно об «украинской мечте», воплотить которую стремятся люди, работающие в организациях всех форм собственности. Феномен ПР во многом связан с тем, что именно с ней, а не с какой-нибудь другой партией, связывают «украинскую мечту». Так случилось благодаря оранжевой революции и тому, что Виктор Янукович оказался ее главным героем. Если отбросить региональную солидарность и прочие моменты, то за ПР намерены голосовать не те, кто разочаровался в новой власти, а те, кто на секунду позволил себе усомниться в «украинской мечте». Ведь эта мечта чересчур утилитарна. В ней нет ни доли романтики, что, в общем-то, нехарактерно для «мечтаний». Более того, человек, следующий этой мечте должен быть согласен и с картиной мира, из нее вытекающей, — картиной унылой, безрадостной и депрессивной. Мир на этой картине представлен лицемерными и жадными людьми, единственной целью которых являются материальные блага и самоутверждение за счет унижения ближнего. Понятно, что человеческая природа несколько шире, чем этот образ, да и жить с ним тяжеловато. Поэтому революция, то есть несогласие с практикой реализации «украинской мечты», вызвала такую истерическую реакцию как у проводников «мечты», так и, особенно, у ее жертв. Последних значительно больше, и именно они выступают за реванш наиболее рьяно. Ведь если в мире господствует только подлость, то состояние жертвы — единственно достойно, а если в нем все же есть бескорыстие и благородство — возмутительно. Реванш есть месть за собственную слабость и сомнения в том, что мир дурно пахнет. У «оранжевых» ничего не получилось, считают многие, поэтому они должны быть уничтожены, а Янукович — вознесен. В заключение несколько замечаний сугубо политического характера. Очевидно, что Партия регионов — феномен сегодняшнего дня. У нее есть какая-то программа (и четкое мировоззрение), есть кадры (костяк — бизнесмены, идущие во власть), есть опыт (в том числе, решения узких вопросов), есть авторитет (а точнее — корпоративные понятия). Более того, в ней, как известно, существуют разные течения, к примеру, считается, что г-н Ахметов не совсем согласен с претензиями г-на Януковича на лидерство, и т. д. и т. п. По всей видимости, эта партия получит немало голосов и будет в состоянии сформировать правящую коалицию. С одной стороны, последствия правления коалиции могут быть тяжелыми (как уже было сказано, наилучшая аналогия практики, которую примет такая коалиция, — налоговая Азарова). С другой — ПР слишком аморфна для того, чтобы оставаться единой, ведь власть разобщает, а не объединяет. А ввиду того, что в условиях новой политической системы депутаты не смогут бегать из фракции во фракцию, конфликты внутри фракции ПР, равно как и ее конфликты с собственным правительством, неизбежны. И если раньше объектом притязаний «регионалов» был «чужой» Киев и бюджет какой-то непонятной Украины, то в новых политических обстоятельствах им придется извлекать выгоду в ущерб друг другу. Поэтому триумф ПР вряд ли будет долгим. Но, тем не менее, достаточным, чтобы люди, для которых судимость кандидата не является началом и концом разговора о его политических претензиях, увидели себя в политическом зеркале. Медиаподдержка партии Издательская группа «Сегодня», газеты «Салон Дона и Баса», «Вечерний Донецк» (Ринат Ахметов) Газета Донецкого облсовета и облгосадминистрации «Жизнь» (связывают с Борисом Колесниковым) Киевская редакция «Радио Люкс» (Ринат Ахметов) Телеканал НТН (связывают с экс-советником Януковича Эдуардом Прутником, № 55 в списке ПР) Телеканал «Киевская Русь» (ассоциируется с народным депутатом Александром Васильевым, № 75) ЗАО «Телерадиокомпания «Украина» (Ринат Ахметов, № 7) Телеканал местного вещания «1-муниципальный» (связывают с председателем Донецкого облсовета Борисом Колесниковым, № 10) Макеевский телеканал «Юнион» (ассоциируется с руководителем штаба партии Василием Джарты, № 22 -------------------------------------------------------------------------------- При подготовке материалов проекта «ВРУ-2006» деловой еженедельник Контракты, его должностные, служебные лица и творческие работники не агитируют «за» или «против» Партии регионов (и других политических сил), не занимаются распространением информации с признаками политической рекламы, а также не побуждают избирателей голосовать «за» или «против» определенного субъекта избирательного процесса. Основание — пункт 6 статьи 71 Закона «О выборах народных депутатов Украины» Владимир ЗОЛОТОРЕВ, "Контракты"
