Самые мощные технологии «пиара» и рекламы строятся на «глубинных» человеческих инстинктах. И один из них – страх: смерти, казни, насилия. Когда человека пытаются изменить, навязывая неприемлемую для него точку зрения, это тоже насилие. Когда такую точку зрения навязывают победители, власть или определенное большинство – это своего рода казнь. На уровне массовой психологии такое навязывание особенно болезненно. Масса – более чувствительна к настроениям тревоги, вражды или противостояния. Она не размышляет, не анализирует. Она – действует. Вещи, на первый взгляд самые что ни на есть глупые и поверхностные, но главное – эмоционально окрашенные и стереотипизированные, наиболее понятны массам. Поэтому чаще всего именно они становятся инструментами политтехнологов. И не дай, Боже, поставить одну против другой две таких массы… «В Донбассе считают, что наш регион вынужден занимать оборонительную позицию в отношениях с западной Украиной, что он защищает свою культурную особенность, – говорит доктор социологических наук, заведующий кафедрой философии и социологии Луганского национального педагогического университета имени Тараса Шевченко Илья Кононов. – В Галичине так думают о себе, а о Донбассе думают, что Донбасс – это агрессивный регион, который пытается навязать свою модель общественного развития. Эти стереотипы являются взаимно обернутыми, зеркальными, они не базируются на реальных знаниях друг о друге». Разделяй и властвуй, или «Нам бы не хотелось, чтобы все было – Донбасс» Опыт предыдущих избирательных кампаний показал, что, например, оперирование мифами о донецкой исключительности, как в позитивном, так и в негативном ее смысле, приводит к значительной мобилизации электората Партии регионов, утверждает директор компании Research&Branding Group социолог Евгений Копатько. «Люди, даже нелояльные к Януковичу, были очень негативно настроены к тому, что их считали бандитами, уголовниками и т.д., и это был своего рода мобилизационный ресурс», – утверждает он. «С каждой стороны это понятно: нужно как-то мобилизовать электорат, и его лучше всего мобилизовать за счет разных стереотипов, – соглашается ассистент кафедры истории и теории социологии Львовского национального университета им. Ивана Франко, научный сотрудник Института социологии Национальной академии наук в Киеве Виктория Середа. – Итак, отыскиваются в каждом регионе, условно говоря, болевые точки, которые можно использовать для такой мобилизации. И, соответственно, каждый регион начинает воспринимать другой как антипод». «У разных частей Украины существуют разные ценностные ориентации, и политики осознали, что на этом можно строить свои избирательные кампании, – констатирует Кононов. – Фактически сейчас политические партии используют этот культурный раскол страны для того, чтобы отделить свой электорат от чужого. Таким образом, наш политикум закрепляет это разделение страны». Как итог, главными идеологическими признаками, по которым сегодня различают основных фигурантов так называемого раскола Украины, - Львов и Донецк, стали высокий уровень развития культуры в первом и мощное развитие экономики во втором. Поскольку чрезвычайно популярное в свое время учение о «базисах» и «надстройках» хорошо и надолго укоренилось в мозгу отечественного обывателя, кажется очевидным, что именно Львов, образно говоря, стоит на порядок выше в своем развитии в сравнении с Донецком. Кроме того, столица Донбасса – город довольно молодой, и этот факт общую теорию только в очередной раз подтверждает. А так как опровергать такого рода суждения представляется практически невозможным, «подростковая» болезнь донецкой исключительности нередко выливается в различные формы агрессии. По мнению политолога Тараса Возняка, такие общественные настроения вызывают у дончан комплекс неполноценности и стремление дискриминируемой (чисто субъективно) стороны получить реванш. «Такая агрессия, как правило, проявляется у людей, которые ощущают определенные комплексы, то есть определенную свою проблематичность», – считает он. Ко всему прочему, как отмечает Возняк, мнение о Донетчине и Донбассе вообще как о процветающем регионе сильно преувеличено. Агрессия же в сочетании с непреодолимой нищетой депрессивных шахтерских городов и поселков – это и есть платформа для формирования неонацистских настроений. «Говорить о Донбассе как о процветающем регионе, извините, мне очень сложно, – говорит Возняк. – Достаточно посмотреть, как выглядят эти маленькие города шахтерские, не нужно смотреть только на этот отель в центре Донецка и показывать, что весь Донецк такой. Это совсем не так. У Донецка есть огромные проблемы, это проблемы для всей Украины, и для самого Донецка – в первую очередь. Я не один раз уже слышал слоган, который формулирует в связи с этим местную агрессию, а с другой стороны – закомплексованность: «Все будет Донбасс!». Что имеется ввиду под словом «все»? То, как выглядит Красный Луч, или то, как выглядит Дружковка? Я не хочу, чтобы вся Украина выглядела так, как эти два города». Поэтому, убежден политолог, политическим силам, делающим упор на ментальные установки дончан и эксплуатирующим местные мифы и стереотипы, нужно быть крайне осторожными. «Это игра, на самом деле, с огнем, – предупреждает он, – поскольку в конечном результате могут найтись не настолько взвешенные бизнесмены, как Ахметов, а найтись такие Адольфы Алоизиевичи (о Гитлере. – «Остров»), которые искренне поведут за собою толпы»… Приднепровская республика? Сегодня Украине крайне необходима административно-территориальная реформа, считает ассистент кафедры истории и теории социологии Львовского национального университета им. Ивана Франко Виктор Сусак. «Если центральная власть не будет развивать местное самоуправление, не будет проводить такие реформы, какие провела Италия после Второй мировой войны, то есть не даст самостоятельность регионам, если региональные средоточия власти, региональные сообщества будут и далее оставаться настолько бесправными, я думаю, что через некоторое время это может вызвать колоссальные проблемы», – говорит он. По мнению Сусака, в противном случае перед Украиной действительно серьезно встанет вопрос о территориальном расколе. «Донбасс – это регион, который заставляет Украину быть мобилизованной, – подчеркивает он. – Это хорошо. Это фактор, который колоссально влияет на то, какой будет нация в будущем». В таком случае, очень существенно, отмечает Сусак, что если сегодня не дать Донбассу права самостоятельно определять стратегию его внутреннего развития в пределах украинской нации, в скором будущем очередной всплеск донецкой пассионарности поставит страну перед фактом существования отдельной донецкой нации. И это – не шутки, предупреждает он. Другое дело, что в настоящее время претензии самого Донецка уже выходят за пределы властвования в границах одной области. Он нацелен на лидерство над всей страной, навязчив в своей идеологии и негибок в восприятии различных особенностей других регионов страны. «Серьезный вопрос – является ли Донбасс моделью для всего юга и востока? – Отмечает по этому поводу Сусак. – Например, рядом есть Харьковщина. Это совсем другая политическая культура. Тут – проблема для лидеров родом из Донецка, которые пытаются быть лидерами еще для кого-то. По-моему, им надо что-то думать, потому что если они будут пытаться продвигать исключительно донецкие ценности на другие регионы, они могут потерпеть то же самое фиаско, что и лидеры общеукраинские на Донбассе… Ваша модель свободы – это всего-навсего какая-то модель среди других моделей свободы, ваша модель свободы – это не то, что должно быть у всех. Нужно научиться понимать, что свобода – это множественное понятие». «Я думаю, вы должны просто исходить из одного основания, но трезво и спокойно, без предубеждения: что действительно хорошо для жителей региона, и что открывает перед ними определенную перспективу, – говорит Возняк. – Не смотреть, чтобы у соседа корова сдохла или, там, у галичан все куры повымерли, а думать, что сделать хорошего для Донецка, для Луганска. Хотите ли вы быть в единстве с Украиной в целом, или не хотите? Хотите ли вы такого недоразумения, которое есть, между двумя частями, или, если сказать точнее, между двумя третями и одной третью Украины, или нет? Действительно ли вы хотите быть элементом Российской Федерации, или нет? Хотите ли вы быть Приднестровской, или Приднепровской автономной республикой, как в Молдове, или нет? На все эти вопросы нужно давать ответы». «До какого-то времени можно говорить в семье: да, я с тобой развожусь, – продолжает он. – Но в какой-то момент один из членов семьи скажет: ну, хорошо, давай будем разводиться, и что тогда? Нужно просто взвесить все эти вещи. Нужна ли нам история повторения того, что произошло в 1991 году, когда разваливался Советский Союз, и желает ли кто-нибудь себе судьбы жителя Абхазии или Приднестровья? Не думаю, что дончане желают себе такой судьбы…» Юлия Абибок, «Остров», Донецк
