В. Лановой: «Экономика не бывает мертвой…»

В депутатской среде поговаривали о том, что на союз с Партией регионов премьер-министра Юлию Тимошенко толкала более чем критическая ситуация в украинской экономике. При этом, правда, не уточнялось, хотела ли глава правительства получить профессиональную помощь от оппозиции, или ей просто было скучно в одиночку падать на дно своего рейтинга. Как бы там ни было, но публично Юлия Тимошенко продолжает рапортовать об экономических успехах Кабмина…

Однако уличить в подаче неправдивых сведений ее не так-то просто. Во-первых, разрозненные сведения об экономическом оживлении на разных рынках подаются и независимыми экономическими обозревателями и экспертами. Во-вторых, правительство засекретило статистическую информацию, так что реальных данных об экономической ситуации в стране у общества нет.

– Как вы знаете, курс стабилизировался. Это тот показатель, который Тимошенко не может засекретить, – шутит доктор экономических наук Владимир Лановой, к которому за интервью обратился «ОстроВ».

– Может, это и правильно – скрывать статистические данные? Чтобы не подогревать панику?

– То есть, если мы сидим в каюте корабля, который идет на дно, лучше не знать, что он идет на дно (смеется), и спокойно продолжать пить минеральную воду…

– Владимир Тимофеевич, как Вы оцениваете сегодняшнее состояние украинской экономики? Все действительно так хорошо, как говорит премьер на публике, или действительно так плохо, как якобы признает она в частных беседах?

– Апрель и май показывают, что экономика находится в стагнации. В декабре, январе и феврале отмечалось некоторое оживление экономики, связанное, по-видимому, с тем, что резко провалился курс гривны, и экспортеры могли выгодно продавать продукцию по мировым ценам. Можно было предполагать, что внутренний спрос на продукцию отраслей, связанных с производством товаров для населения, строительных материалов, будет расти, что банки восстановят кредитование населения, потому что падение курса и сокращение средств на депозитах приостановилось. Но этого, к сожалению, не происходит.

Экономика не растет, количество безработных практически остается неизменным, промышленность работает примерно на две третьих по сравнению с прошлым годом. Особенно печально, что в промышленности не начинается рост, потому что промышленность обеспечивает заказами и другие отрасли, дает рабочие места и формирует внутренний спрос. Поэтому можно констатировать, что внутренний рынок и спрос на внутреннем рынке заморозился.

Плюс в прошлом году в экономике практически не было роста инвестиций. Можно назвать причины этого – высокая инфляция первой половины года, потом высокая девальвация – она нарушила кредитование, и повысились процентные ставки. Стоимость ценных бумаг падала весь прошлый год. Поэтому уже с мая начался дефицит средств для финансирования строительных работ, монтажных работ, закупок разной техники, оборудования, электрических приборов, что нужно, скажем, для строительства.

К сожалению, в стране не созданы условия, которые увеличивали бы объемы и темпы инвестиций. Это при том, что каждый год инвестиции должны расти минимум на двадцать-двадцать пять процентов для того, чтобы экономика росла хотя бы на пять-десять процентов.

Теперь – почему не растут инвестиции, почему не растут кредиты. Потому что притока средств в банки нет. И поэтому банки новые кредиты не дают. В основном банки пролонгируют, реструктуризируют старые кредиты и накручивают проценты на эти кредиты. Возрастает сумма задолженности по кредитам от предприятий и населения.

Почему так происходит. Во-первых, потому что Национальный банк не справился с финансово-кредитной и валютной ситуацией. Он до сих пор всех держит за руки, чтобы никто не продавал валюту, чтобы никто никуда не переводил деньги, чтобы никто не отдавал депозиты, чтобы никто не мог работать с международными инвестициями, кредитами, валютой в свободном режиме. Многие банки вывели валюту за рубеж, в прошлом году, когда скупалась валюта. Но они ж потратили гривны, для того, чтоб вывести валюту, сто миллиардов только за три месяца они одолжили у Национального банка – теперь эти деньги нужно отдавать. То есть, они сейчас должники. И не только перед Западом, по непогашенным валютным кредитам, но и очень большие должники перед Национальным банком. У этих банков разорванный баланс, у них нет ресурсов, чтобы кредитовать экономику – они в состоянии банкротства. Я говорю это к тому, что банковская система на уровне крупных коммерческих банков находится на грани коллапса.

А теперь посмотрим еще на одну штуку: Национальный банк не может сейчас помочь банкам разумным рефинансированием, под валюту, под облигации, под векселя, то есть, под реальные ценности, признаваемые в банковском мире. В прошлом году он давал кредиты под залог имущества, которое население и предприятия заложили коммерческим банкам. Больше залоговых бумаг у них нет. Люди все отдали – квартиры, земельные участки, машины. Так как помощь со стороны Национального банка не поступает – банки в «лежачем» состоянии.

И – еще одна причина. Сейчас наши промышленные отрасли не имеют заказов. Это говорит о том, что экономика Украины, по своему качественному, технологическому, конкурентоспособному уровню, – плохая. А банки не будут кредитовать плохие заводы, которые не принесли новые технологии, новое качество продукции, предложения работы на новых рынках. Это все равно, что убить деньги, а потом и себя.

Можно подвести такое резюме: наша экономика, имея разные причины и источники падения, начнет расти только в случае, если начнется ее модернизация и обновление, появятся новые виды продукции, новые отрасли, информационные технологии, телекоммуникации, когда техника для этих телекоммуникаций начнет производится на наших машиностроительных, приборостроительных предприятиях, и так далее. А для этого нужно туда вложить деньги.

Можно еще такой вывод сделать. Первые десять лет Украины падала из-за того, что нам досталась устаревшая структура экономики от Советского Союза. Половина этой экономики «легла», половина чуть-чуть модернизировалась, появились новые активные участки жизни, такие, как оптовая торговля, финансовая система, спрос населения и так далее, которые дополнили старую экономику, которая чуть-чуть поднялась, и на старых рынках, на старой продукции работала. Теперь уже вся старая экономика исчерпала свой последний потенциал. Только новые секторы чуть-чуть еще дают нам возможность работать. Скажем, розничная торговля упала всего на десять процентов, а промышленность – на тридцать процентов. Сейчас стране нужны совершенно новые масштабные программы, поддерживаемые бизнесом и правительством, чтоб возникли новые предприятия или произошла модернизация старых.

Поэтому я говорю о стагнации и о лежачем состоянии как об устойчивом процессе. Это не просто падение, после которого закономерно наступает рост.

– У бизнеса сейчас нет денег. Он уже не то что не может планировать какую-то модернизацию, даже запланированные и начатые проекты многим пришлось «заморозить». У банков денег тоже нет – они не кредитуют. При этом идет волна банкротств, предприятия не хотят или не могут отдавать долги, поэтому предпочитают решать свои проблемы через суд. То есть, эта стагнация, получается, более чем законсервирована, мы – в настоящей западне?

– Почему на металлургических комбинатах приостановились модернизационные проекты? Наверное, потому, что они были недостаточно конкурентоспособны. То есть, они были ориентированы на непредвзятый, не очень требовательный спрос, не очень развитых стран. Либо потому, что общая финансовая ситуация в мире ограничила инвестиции в нашу экономику.

В экономике всегда соседствует самое старое, самое патриархальное, с самым новым. Это было во все времена. Есть кустарный промысел, есть космический бизнес. Так вот в соотношении этих частей у нас, по-видимому, в металлургии очень большой перекос в старые отрасли. Очень серьезным ударом по экономике Украины, по промышленности стало повышение цен на газ. При том, что в мире цены на газ упали. И у них теперь более благоприятные конкурентные условия по затратам, по стоимости продукции, чем у нас. Так что мы добились больших «успехов» в переговорных процессах с Россией. А реально у нас жилищно-коммунальные тарифы растут, расходы предприятий растут, а это значит, что население, которое могло бы часть денег направить на покупку продуктов питания либо одежды, либо вложить деньги в ремонт или строительство, или другие отрасли профинансировать, вынуждено платить в жилищно-коммунальный сектор энергетикам, а энергетики – в Россию. Вот наши накопления и уходят в Россию.

Так вот, я хочу сказать, что в металлургии количество перспективных предприятий минимальное. Доля плохих предприятий, и очень плохих, – большая, и некоторые из них, наверное, сложно поднять. Точно так же во всей экономике. Есть отрасли суперсовременные у нас – та же мобильная связь. Там такой рост доходности, что все готовы ее финансировать. Это же касается Интернета, или компьютерной экономики, во всех ее частях. Но это все пока занимает очень незначительный удельный вес, при преобладании не очень современных сырьевых отраслей и традиционного машиностроения. Нам нужно эти отрасли менять, переоборудовать и так далее, или же сокращать их, и переводить людей, капиталы в отрасли суперсовременные.

Это есть структурные реформы. Но это процесс длительный. Нужно поменять собственников, потому что банкроты должны уйти, и должны прийти люди с новыми идеями. Эти процессы требуют пяти-, шести-, восьмилетнего срока. Нужна правительственная программа, потому что бизнес должен знать, что правительство поддерживает его в очень сложном и длительном процессе модернизации, который требует того, чтобы все затянули ремни, и рабочие, и менеджмент, что через пять-семь лет правительство не выкинет какой-нибудь фокус.

Потом, – правительство должно дать этим заводам возможность экономить на налогах. А это можно сделать так, как сделал Рейган. Увеличить размер амортизационных начислений на продукцию, а значит, уменьшить размер прибыли, с которой уплачиваются налоги. Еще один ресурс – это банковские кредиты, когда правительство сможет частично оплачивать проценты по ним. Правительство может также помочь с точки зрения покупки за рубежом оборудования, не облагаемого пошлинами. Правительство может, как в Германии, помочь экспортерам сложной продукции скидками при экспорте, надбавками к ценам. Например, продается самолет за рубеж, получает предприятие десять миллионов, правительство платит еще миллион как премию за то, что продали высокотехнологическую продукцию, производство которой дало заказы десяткам, сотням, может быть, других предприятий. Это была бы нормальная рыночная программа с участием государства, а не просто распределение денег, как сейчас.

Вот банкам собираются распределять деньги из бюджета. Ну дадут этим банкам деньги, эти банки, предположим, часть своих долгов ими покроют, что дальше? Если деньги уйдут в Нацбанк – нет у Нацбанка механизма, чтоб эти деньги стали инвестициями. Я бы, например, лучше рекапитализировал каким-то образом промышленность, и потом эта промышленность работала бы с этими банками, и начался бы оборот средств. А банки могли бы искать инвесторов, с которыми можно бы было поделиться процентами от капитала, другие формы рекапитализации без участия правительства.

– Вы предлагаете уменьшить налоги с крупного бизнеса, если он, например, проводит модернизацию промышленных предприятий. Для малого бизнеса налоги повышать нельзя, он и так задавлен. Но как же тогда наполнять бюджет?

– Возьмем Америку или Германию. Кто основной налогоплательщик? Население! Население платит шестьдесят-восемьдесят процентов налогов. Это говорит о чем? Население является экономически состоятельным, с высокими доходами, с высокими накоплениями. Бизнес больших налогов не платит, потому что давить налогами собственный бизнес – это развивать экономику Китая, в наших условиях, или других стран. Посмотрите, какие налоги в Китае, в Гонконге или на Филиппинах. Налоги на прибыль – не больше пяти процентов.

Нужно содействовать экономике и активным ее участникам, это касается и малого бизнеса, и среднего, и крупного. Но крупному бизнесу нужно помогать на международных рынках, а не создавать ему преимущества внутри страны, когда он ни за что не платит, забирает ресурсы, электроэнергию, полезные ископаемые. Это ж ненормально. За природные ресурсы, за воду, за полезные ископаемые – заплатите, самую высокую цену, тогда вы будете очень экономны в их расходовании. Мы Менделеева цитируем, что сжигать газ – это все равно, что топить ассигнации, а сами ничего не делаем. Все такое советское – бесплатная природа, бесплатные ресурсы, все вокруг колхозное, все вокруг мое.

Нужно облагать налогами ту промышленность, которая расходует много электроэнергии, много берет полезных ископаемых, загрязняет природу, другую негативную нагрузку оказывает на окружающую среду и на людей. И там, где энергия берется из невозобновляемых источников, возьмите налоги. А там, где используются новые источники энергии, освободите от такого рода налогов.

Нам надо поощрять разного рода активную деятельность. Если люди пенсионного возраста что-то делают – пусть не платят никаких налогов. Таким людям сложно устроиться на работу – берут молодых. Так вот дайте им возможность не платить налоги, а они будут что-то изготавливать и продавать, и вы НДС и другие налоги возьмете за счет оборота.

Совсем другой должен быть подход к распределению налоговой нагрузки в обществе. Это банальность, конечно. Но сделайте такую налоговую систему, где налогооблагаемой базой были бы в большей степени не прибыль, а расходуемые ресурсы.

Или, например, налогообложение граждан. Вот не хватает нам средств в Пенсионном фонде. Это хронически, потому что количество работающих не растет, а пенсионеров становится все больше. А если увеличивают налоги на фонды зарплаты, то больше средств уходит в тень, и еще меньше средств в Пенсионный фонд. Короче, замкнутый круг, и уже добрый десяток лет все об этом говорят, но никто ничего не делает. Давайте сделаем так, чтоб человек, который платит сегодня двадцать процентов от своего текущего дохода, пять процентов платил налога государству, а пятнадцать процентов клал на собственный счет в государственном накопительном пенсионном фонде. Средств будет больше, пенсии будут выплачиваться за счет накопительного фонда, который будет кредитовать солидарный фонд, а люди будут, устраиваясь на работу, спрашивать: «Вы мне деньги будете платить официально, или в карман? Я хочу официально, потому что мне нужно наполнять пенсионный счет».

– Вы отмечали, что с повышением цен на российский газ растут коммунальные тарифы, и вместо того, чтобы покупать продукты питания или одежду, люди вынуждены делиться последним с Россией. Но тут есть еще одна проблема – тарифы на коммунальные услуги никак не соответствуют реальной стоимости этих услуг и реальному состоянию жилищно-коммунального хозяйства…

– Экономика жилищно-коммунального хозяйства является самым ярким примером воровства и ханжества. Система построена в советские времена, сейчас ее просто беспощадно эксплуатируют, истощают до предела. Коммунальный сектор захватили частные лица, которые знают, что за ними стоят миллионы людей, и поэтому доход они будут извлекать, не вкладывая никаких усилий в совершенствование системы, организационное, технологическое. Ну что это за система, в которой платится круглый год за тепло? Мы кредитуем эту отрасль, они имеют деньги, – на что эти деньги используются? Но главное – даже не в этом, а в том, что здесь нет конкуренции, здесь нет стимулов, нет государственного давления на этот сектор, чтоб они снижали затраты, снижали потери, брак, технологические убытки, воровство, аварийность. В тарифы закладывается тридцать процентов потерь. Ну в каком секторе это видано?! Это не самая сложная отрасль, чтобы там были такие огромные непредсказуемые потери.

Эту систему надо усовершенствовать, модернизировать, и надо по-другому рассчитывать тарифы, чтобы население принимало эти тарифы, потому что если население не примет увеличение тарифов, упадут платежи. Кроме того, нужно создавать параллельные системы предоставления коммунальных услуг. Есть специальные программы, в том числе финансируемые Мировым банком. Это все известно с девяностых годов. У нас в стране это никому не нужно, нужно только поддерживать олигархов и политиков. Это лоббируется теми собственниками, которые стоят и за «Киевэнерго», и за другими коммунальными предприятиями.

– Чем объяснить стабилизацию курса доллара в Украине? И надолго ли это?

– Курс определяется соотношением спроса и предложения на валюту. Спрос на валюту рос в связи с ростом импорта. Дополнительный спрос при нехватке валюты, поступающей в продажу, и стимулировал повышение курса. Импорт у нас раздувался искусственно. Давались совершенно непродуманные гарантии под иностранные кредиты, Национальный банк совершено не задумывался о том, чтобы иностранные кредиты шли в производство, в создание рабочих мест, где угодно, в медицине, или в химической промышленности, но не на потребительские товары. Никто не задумывался о том, что экспорт не растет, нельзя на сырье повышать благосостояние народа, не стимулировался экспорт.

Сейчас определенная стабилизация произошла из-за двукратного падения объемов импорта в Украину. За счет нашего обеднения происходит выравнивание валютных балансов в стране. Национальный банк может называть это большим успехом. Но, извините, успех ли то, что мы в два раза уменьшили потребление высококлассной иностранной техники и товаров, которые сейчас уже не завозятся в страну, потому что никто не может заплатить за них на шестьдесят процентов больше в связи с новым валютным курсом в стране? Это не достижение – это полный провал.

Плюс мы имеем гарантии от Международного валютного фонда, что при вспышках спроса на валюту, когда подойдут сроки возврата долгов банками и корпорациями, он подстрахует, даст два или три миллиарда. Поэтому Национальный банк успокоился, валюта будет, сейчас она есть, уже сейчас чуть-чуть выросли резервы Национального банка. В какой-то мере можно понять Нацбанк. Когда он видит, что ни одно правительство не занимается стимулированием экспорта и снижением закупок энергоносителей в России. Если бы мы за пятнадцать лет роста цен на газ начали бы хоть понемногу сокращать его потребление, особенно в коммунальном хозяйстве, мы бы не были в таком состоянии. Нацбанк уже не верит в рациональные подходы со стороны правительства в отношении экономики. Они пока что не действуют.

И тут важно, что правительственные решения дают эффект не раньше, чем через год. Сегодняшние манипуляции Кабмина ничего не меняют в стране. А если говорить о бюджете, то положение ухудшается. Потому что когда производство падает или растет на десять процентов, прибыль или убытки растут на тридцать процентов. Соответственно на тридцать процентов растут или падают налоговые поступления. То есть, падение производства кратно бьет по бюджету. И реально бюджет не может быть больше, чем в прошлые годы. Если инфляцию подавили, значит, еще меньше будут доходы в бюджет.

Что делает правительство? В какой-то мере оно право: нужно брать деньги в долг, под будущие доходы бюджета в те годы, когда будет подъем. Если мы знаем, что, да, мы проводим сейчас модернизацию и структурные реформы, и, значит, через два-три года мы эти долги возвратим. Пока же правительство не делает стратегических программ, но берет долги. Долги при этом правительство берет, где только может. Оно правильно делает, выпуская облигации внутреннего займа, но оно также берет долги у других государств и других компаний, которые очень часто выдают деньги под какие-то обязательства, имущественные и другие, как это было, например, с платежами за транзит. И я думаю, что многие долги банков и корпораций по международным обязательствам перейдут сейчас правительству в связи с рекапитализацией. Значит, наши государственные долги вырастут раза в два-три. И государство должно будет их обслуживать, вот что плохо. Оно будет больше платить процентов по этим долгам, и бюджет будет еще более скудным.

– Это значит, что раздавать слонов правительство будет уже не в состоянии…

– Это значит, что оно не поможет отраслям – это невозможно….

Речь идет не только об отраслях, но и о социальной сфере.

– Ожидать ничего хорошего не следует. За счет кредитов социальные нужды нельзя финансировать. Сегодня ты взял кредит – завтра его нужно отдавать, а социальные обязательства остались. Нужно очень серьезно изменять ситуацию в экономике, и, в рамках возможного, формировать бюджет. Нужен оптимум. Это практически математическая задача: как найти самое лучшее соотношение доходов и расходов, налогов, субсидий, инвестиций, каких-то гарантий для частного сектора. Нужна модель развития, нужно видение новых источников роста, того, где будут новые рынки, кто будет формировать эти рынки, предлагать продукцию, внутри страны, за рубежом. Туда пойдут кредиты. Если, конечно, у нас разумная будет финансовая политика…

Тут даже не так важен спрос. Очень многие считают, что нужно больше дать денег предприятиям и людям, и они будут больше покупать продукции. На самом деле – нет. Это приведет к росту цен и уменьшению финансовых ресурсов, а, значит, при высокой инфляции не смогут появиться инвестиции. Нельзя давать деньги в условиях кризиса. Надо создавать рынки, создавать новое производство, создавать новое предложение. Если не возникает в экономике новых рынков, новых предложений, производств, услуг, экономика не сможет подняться, сколько бы денег в нее не вложили.

– Если обратить внимание на связку уголь, металл, энергетика, железнодорожные перевозки. Сейчас это все не просто стагнирует, – из-за постоянного некорректного вмешательства правительства, из-за ручного руководства один сектор просто топит другой. В Донецкой области уже началась консервация шахт. Есть мнение, что еще через пару месяцев остановятся и государственные шахты – уголь некуда сбывать.

– Не нужно питать иллюзий. Должен быть трезвый взгляд на вещи. Нельзя обещать шахтерам все у них выкупить. Нельзя поддерживать такие ожидания там, где они не подкреплены реальным спросом. Нужно создать конкуренцию между шахтами, а самое важное – это создать возможности для экспорта угля. Потому что в мире энергетических ресурсов не хватает, уголь как энергетический ресурс не хуже, чем стопятидесятидолларовая нефть.

Но наш энергетический сектор несвободен – там замкнутые циклы, государственные шахты прикреплены к электростанциям, а частными – владеют собственники меткомбинатов. Цены на уголь держатся умышленно низкими для того, чтоб выгодно было тепловой энергетике, металлургии, используя этот дешевый уголь, иметь прибыли от экспорта металла местным магнатам. Свободного рынка нет. Если бы был свободный собственник шахт, он бы учитывал, что в другой стране другая цена, и сам бы решал, куда поставлять уголь. И были бы реальные цены. Люди бы зарабатывали, и не обманывались бы, если цены падают, а имели бы в виду, что будет падать и зарплата, и задумывались бы, стоит ли лезть в шахту, рисковать жизнью, если можно найти другую, более легкую работу.

Людям нужно давать правильные сигналы, формировать нормальные потребности, чтобы они не лезли в шахту независимо от того, покупается их уголь, или нет. Вышло же так, что люди работали на склад, потому что им обещали заплатить.

Больше угля – ниже его цена. Продавцы идут на снижение, а другие на этом выигрывают. И это изъятие прибыли из угледобывающих отраслей, которые могли бы развиваться, в пользу чьих-то карманов. По-хорошему, металлурги и энергетики подумали бы: нужно собрать деньги, модернизировать шахту, обогатить уголь. А сейчас, - зачем им это надо, если можно занизить стоимость угля? Вот так мы и губим нашу угольную промышленность, которая действительно не самая плохая промышленность.

– Лето хорошо тем, что люди, которые были отправлены в бесплатные отпуска или уволены, смогли найти заработок на сезонных работах. Осенью все они вернутся по домам. Плюс к этому – возможны новые увольнения. Это – еще один удар по экономике?

– Конечно, в летний период меньше ощущаются проблемы спада в экономике, уменьшения доходов и налоговых поступлений. Люди будут привозить деньги из-за рубежа, сезонно подрабатывать, что-то покупать, возвращать долги…

Но, понимаете, экономика не бывает мертвой. Она обязательно где-то найдет новые формы жизни. Обязательно люди будут работать. Они ж не будут сидеть и ждать, когда экономика поднимется. Так волей-неволей возникают новые рынки. Они могут быть теневыми, они не будут обеспечивать поступление налогов, они не будут позволять и бюрократии наживаться на народе.

Так вот, чем больше проходит времени, тем активнее экономика ищет выход. Когда начался этот кризис, удар по голове был сильный, все впали в ступор, не знали, куда и как бежать, и что делать. Теперь люди поняли, что к чему, поэтому я знаю, что постепенно будет наступать улучшение.

Другое дело, что экономика начнет в малых формах больше развиваться, чем в крупных. И крупные комбинаты и электростанции вряд ли будут загружены. Скорее всего, этот кризис будет бить по огромным объектам, с огромными рынками, и развивать возможности мелких производств.

Нам не стоит опускать нос. Ситуация будет улучшаться. Мне хотелось бы, чтобы очень аккуратно действовало правительство в области инфляции, ценообразования и разных обязательств, и чтобы аккуратно действовал Нацбанк. Потому что когда экономика росла, никто не думал о квалифицированных действиях. Кредиты росли на семьдесят-восемьдесят процентов. Где в мире в этих условиях будут нормальные инвестиции, цены, зарплаты, накопления? Вот эта бесшабашность в правительстве и в Нацбанке должна пройти.

Я думаю, что придет к нам иностранный капитал, в разные сферы, придет новый менеджмент, повысится культура бизнеса. Так что не все так плохо. Тяжело только сказать, как скоро это случится. Многое буде зависеть от государства.

Беседовала Юлия Абибок, "ОстроВ"

 

Статьи

Луганск
27.03.2024
17:45

"Бери и делай!" Как переселенцу начать зарабатывать в новой нише на новом месте

"Надо осознавать, что почти никто на новом месте не начинает действительно с абсолютного "нуля" - потому что у вас есть образование, опыт, личные ценности и тому подобное. Все это уже есть у человека, является неотъемлемой частью его бытия"
Страна
27.03.2024
12:46

Валютный вопрос, или Как олигархи споткнулись об Нацбанк

Дальнейшее снижение курса гривни окончательно добьет потребительский спрос, который в условиях полномасштабной войны и так уже давно "ниже плинтуса". Ну а "мертвый" потребительский спрос – это "мертвая" экономика.
Мир
26.03.2024
07:36

«Уже сейчас можно купить билеты в Крым на июнь». Российские СМИ об Украине

"В реакции Киева - вся суть этого террористического режима. Трудно даже описать ту смесь восторга, злорадства и упоения, которую трагедия вызвала в украинских СМИ…"
Все статьи