Сегодня, после пышных празднований 60-го - что специально отмечалось всеми официальными лицами - Дня шахтера (идиотизм – праздновать не праздник, а количество его празднований) я хочу написать не о голодных и пьяных горняках, видящих смысл жизни в бутыльках после смены, а о людях, опускающихся в шахту, чтоб зарабатывать и жить лучше, чем другие. Я хочу написать о шахтерах, которые идут в шахту не от безнадеги, потому что больше ничего не умеют и некуда пойти, а потому что это их осознанный путь сделать свою жизнь лучше. Я хочу написать об угольных генералах, которые, идя по улице без охраны и Мерседеса, ощущают уважение людей, и гордятся тем, что их шахты работают и обеспечивают жизнь городков и поселков. И им не нужно УСПЕТЬ «хапнуть», потому что генеральский век так недолог… Я родился и вырос в шахтерском городе Енакиево. В какой-то период, мой отец, всю жизнь проработавший на Енакиевском металлургическом заводе, решил заработать много денег и пошел в шахту. Через несколько лет он ушел оттуда с переломанными костями, еще какими-то болезнями, но мы уже купили машину, ковер и цветной телевизор. И я тоже, закончив десятый класс, чтоб занять себя чем-то 10 месяцев до армии, пошел в шахтерское ПТУ. А потом у меня были два месяца практики в шахте. Я пошел туда не из романтики шахтерского труда, а потому, что стипендия в горном училище была больше чем зарплата у моей мамы, работавшей на Енакиевском металзаводе. Мне нравилась моя шахтерская работа. Правда, электрослесарь я был никакой, но меня и не заставляли делать что-то, чего я не умел. Зато я опускался в шахту в 6 утра, а уже в 12 выезжал на поверхность. Целый день свободы! Я мог заниматься собой, своей молодостью и своими мечтами. Это был тот тайм-аут, который я взял у судьбы, чтоб понять, куда идти дальше. Потом была армия, а, вернувшись, я ушел в журналистику. Шахтерская тема затрагивала меня уже только с этой точки зрения, но она была глобальной: шахтерские забастовки начала и середины девяностых были тем, что определяло жизнь всей страны… Говорят, позитивные мысли притягивают хорошие события. Поэтому, читая на сайте Минугля, честные слова о том, как не выполняются планы, и в какой ж…пе очутилась сегодня наша угольная промышленность, я заставляю себя видеть совсем иные картины… Я вижу, как министр, сидя вечером в рабочем кабинете, отпарывает от костюма «Бриони» за 3 тысячи долларов шахтерские нашивки и погоны, а костюм выставляет на аукцион в помощь детдому города Енакиево. Или Алчевска. Или Угледара. А угольные генералы, так искренне любящие министра, покупают этот костюм в складчину, за цену в три раза больше его реальной стоимости, и везут потом премьер-министра не на торжественную коллегию – ярмарку тщеславия, а в этот детдом, утирая скупую шахтерскую слезу при виде счастливых детишек. Премьер-министр, выступая перед шахтерами в Национальном дворце «Украина», не расхваливает себя и свое правительство, совмещая это с предвыборной агитацией, типа: «Нет сомнения в том, что предстоящие политические баталии только укрепят наши позиции. И мы будем иметь возможность в сжатые сроки наработать законодательную базу для дальнейшего решения проблем угольщиков», а извиняется за то, что эти проблемы за два его премьерства до сих пор не решены. За то, что правительство, контролировавшее парламент 10 месяцев, больше думало о том, как отобрать больше власти у Президента, а не о том, как принять тот самый закон «О престижности шахтерского труда», о котором все любят говорить. Я рисую позитивные картины моих встреч с угольщиками-производственниками и учеными, и они, не боясь, публично говорят о том, что министерство, наконец, на научной основе может назвать объемы запасов угля Донбасса, а не гребет из земли топливо, не имея элементарного - реальной оценки его залежей. Я вижу, как референты Януковича, или кто там готовит ему речи, вникают в суть проблемы, о которой пишут, и вычеркивают из его торжественного выступления перед угольщиками слово, которое делает уголь «важнейшим экономическим ресурсом РАЗВИТИЯ и «смягчения» ПРОБЛЕМЫ зависимости от импорта энергоносителей». Впрочем, кто там обращает внимание на такие мелочи! Все, ощущая улучшение своей жизни от повышения уровня добычи, с упоением не слушают выступление министра, который рассказывает о том, как он и его предшественники хоронили углепром. «За последние 15 лет общий объем капиталовложений в угольную промышленность по всем источникам финансирования снизился более чем в 4 раза, а удельные капиталовложения на 1 тонну добываемого угля - в 2,5 раза. Большие потери понесли шахтостроительные организации. Произошел отток квалифицированных кадров. Численность шахтостроительного контингента, в том числе основных профессий - проходчиков, уменьшилась в 4 раза. За последние 10 лет вообще не обновлялся парк горнопроходческой и строительной техники. Физический износ машинного парка составил - 80%. Если в 1990-м году в проходческих забоях работало более 110 единиц проходческой техники, то сейчас - 40. Общий объем проведения горных выработок сократился в 10 раз, проходки вертикальных стволов – более чем в 10 раз. Производительность труда снизилась в 3 раза, а темпы проходки в 3,5 раза. За годы реформирования отрасль потеряла три четверти научных кадров высшей квалификации, в том числе 11 из 26 докторов и 536 из 719 кандидатов наук. К 2006 году объем добычи угля снизился до уровня 50-х годов прошлого столетия. Но зольность добываемого угля в 1950 году составляла 17,8%, а в прошлом году - почти 40%. Если в 1950 году мы вместе с углем отправляли попутной пустой породы на обогатительные фабрики и потребителям 200 тыс. тонн, то сегодня, в целом Украине, - более 14 миллионов в год. В 1950 году на 1000 тонн добываемого угля проходили 20 м вскрывающихся и подготавливающих горных выработок, сегодня -5,9 метра. Ситуация из сложной может перерасти в критическую. Производительность труда рабочих по добыче угля не растет и, это связано, в первую очередь, с низким уровнем организации труда и управления производством. Ведь сегодняшнюю степень механизации добычи угля нельзя даже сравнить с 50-ми годами прошлого столетия, а производительность труда рабочего по добыче такая же, как в те далекие годы (на уровне 23 тонн/месяц). Отсутствие системного подхода к решению стратегических проблем отрасли привели к тому, что объем добычи уменьшился на 43% по сравнению с 1991 годом, проведение вскрывающих и подготавливающих выработок снизилось на 47%, число действующих очистных забоев – на 42%, ввод новых лав – на 45%, производственные мощности шахт уменьшились в 2,5 раза. Сегодня зарплата шахтеров находится на 19 месте в стране. Шахтерский труд потерял свою престижность. Произошел отток квалифицированных кадров и в 2,7 раза уменьшилась численность промышленно-производственного персонала». Я слышу не эти цифры нашего позора, а то, что «Сегодняшняя юбилейная дата должна ознаменовать отправную точку, начало возрождения угольной отрасли независимой Украины». И я не хочу думать о том, что нынешний министр уже рулил отраслью, когда она падала в крутом пике. И что премьер-министр был губернатором главной угольной области и не препятствовал этому падению. И что это же правительство уже правило, но чего-то недоправило, если отрасль падала… Главное, что сегодня они осознали, и поняли, и наметили… «От вопросов тактики мы должны перейти к осуществлению стратегических целей и приоритетов. Мы ставим амбициозные и очень непростые задачи – к 2011 году выйти на уровень добычи угля по Украине на 100 млн. тонн в год», - говорит министр. И мой позитивный настрой, что эта высокая планка будет взята, не могут убить даже цифры с сайта министерства углепрома, ставящие под сомнение его способность эффективно руководить отраслью. «По підприємствах, що належать до сфери управління Мінвуглепрому За 6 місяців 2007 р. підприємствами підпорядкованими Мінвуглепрому видобуто 21622,36 тис. тонн вугілля, що на 1488,44 тис. тонн, або на 6,4%, менше завдання. Коксівного вугілля видобуто 5021.40 тис. тонн. Завдання виконано на 93%. Енергетичного вугілля видобуто 16601.00 тис. тонн. Завдання виконано на 93,7%». «И это не громкие слова,– мы целенаправленно и уверенно движемся к выбранной цели, первые шаги уже сделаны, основные направления определены…» - говорит министр. И это главное - позитивные мысли притягивают позитивные события. Интересно только, о чем же думали наши руководящие угольщики до этой «отправной точки, начала возрождения угольной отрасли…», если довели ее до необходимости возрождаться? Сергей Гармаш, «Остров», Донецк
