Видеоверсия интервью с журналистом, директором эколого-культурного центра «Бахмут» Владимиром Березиным. - Какие сейчас основные проблемы на Донбассе? Что волнует людей кроме войны? - Надо сразу сказать, что внутри Донбасса мы отличаемся в зависимости от того, кто где живет. Там, где бомбежка – проблема выжить, понятно, физически. В прифронтовых зонах главная задача – заработать на жизнь. Сейчас огромное количество людей занято в непроизводственной сфере: образование, культура, молодежь…. Реально, как бы там не говорили, у нас и до войны, мало кто инвестиции вкладывал, а сейчас дорабатываются какие-то старые проекты, а серьезные вложения…навряд ли будут. - То есть даже украинский, свободный Донбасс экономически умирает? - Он умирал и до войны. Мы все стали военными городками, и некоторые на этом делают неплохой бизнес. - А как это отразилось на жизни простых людей? - Например, на рынок ходит очень много военных, и они пополняют бюджет. Это новое вводное, что нужно воспринимать, как данность. Вот есть военный город и давайте жить в этих рамках. К сожалению, мало кто из руководства городов это понимает. И военные, к сожалению, тоже. - А люди свыклись с этим? - Вот сейчас начинают свыкаться. Вначале антиукраински настроены жители просто плевали в спину солдатам – вот пришли, мол сюда. Но, нужно понимать, военные проблемы становятся и повседневными заботами каждого жителя. Важным остаются вопросы сотрудничества с военными. Было б хорошо понимать, когда проходят учения, а когда стреляют, и это на самом деле военные действия. - Системного оповещения нет? - Да, о чем вы говорите, это просто позор, мягко говоря. Еще нужно понимать, что кроме военных рисков на Донбассе есть большая экологическая угроза. Например, тот же «Стирол», от которого идет аммиакопровод. Были случаи, когда там были аварии. Тогда достаточно было нескольких минут, чтобы села Александро-Калиново просто не стало. Такая ситуация была и до войны и сейчас. Денег на безопасность выделялось мало, контроль минимальный, мониторинга постоянного нет. Еще вспомнил случай, у нас в мирное время взорвалось и сгорело половина Углегорской теплоэлектростанции. Тогда окрестности накрыло шлейфом, но никто нечего не говорил –хотя бы закрыть форточки. И мы опять возвращаемся к вопросу с оповещением граждан. После этого случая мы предлагали системы и планы, которые б могли оповестить весь город о трагедии в течении 20 минут. Но нас не слушали. Отвечали – у нас в инструкции написано, что есть проводное радио. Но они забыли сказать, что о радио все уже давным-давно забыли. - Это кто говорит? - Руководство городов. - Странно, они же сами должны быть заинтересованы в безопасности жителей… -По всей видимости нет. Их главный ответ – инструкции. И было много случаев, когда оповещение могло б реально помочь. Например, Константиновка делится на две части из-за реки. Через нее есть два переезда. Часто бывает, что один из них ставят на ремонт. И, конечно же, без нормального оповещения. Из-за этого много людей не могут попасть на роботу. Такая же история и с подачей воды. - А что в Константиновке есть проблемы с водой? - Да. Несмотря на то, что у нас несколько источников в районе, большинство воды мы получаем из большого водовода из Славянска. Его, кстати, постоянно ремонтируют. Например, звонят с исполкома в 10 утра и говорят: напишите объявление, с 8 утра перекрывается подача воды, в связи с ремонтными работами до окончания работы срока ремонта. И так уже раз 15. - То есть когда в ЛНР жалуются, что Украина отключает им воду, это не злонамеренно? - Ну, вы знаете, у нас и до войны были большие перебои с водой. Донбасс – степная зона, подпочвенные воды уходят. А сейчас там, где идет бомбежка не могут сделать ремонт. Мы понимаем эти проблемы, но от этого нам не легче. Мы понимаем, что мы живем в Донбассе, и завтра может грохнуть все, что угодно. Выборы в Константиновке тоже отменили, поэтому руководители просто досиживают свои сроки. О проблемах не с кем говорить. - То есть власть у вас не поменялась и остались те, кто ходил с российскими флагами? - Они не просто ходили с российскими флагами, они и выступали, и организовывали митинги. Потом часть из этих деятелей перешла в ДНР, а часть осталась. Остались бывшие депутаты от «Партии регионов». Эта структурированная группировка, то есть ПР в сотрудничестве с коммунистами, и кричали « Россия – приди!». Мы же им говорили – вы кричите за войну, кровь и смерть, вы должны отдавать отчет. Они же отвечали – у нас воинские части, это не Крым. - Важный момент – на Донбассе всегда было больше украинского населения, даже по статистике. У нас не мог быть разыгран крымский сценарий. - Да. Но тогда это было похоже на своеобразный вирус. Люди начали себя идентифицировать россиянами, и кричать, что будут против Украины. А ведь до войны у нас шел процесс самоидентификации, люди все больше, становились украинцами. И если б еще лет 10-15, Донбасс стал бы эмоционально нормальным, украинским. - Какова общая тенденция: становится больше проукраински настроенных людей на руководящих должностях? - Есть положительная динамика. Реально больше становится проукраинских, причем за счет молодежи, которая и была проукраинской. Им это интересно. Я вижу, что многим преподавателям в школах некуда деваться. Они меняются. И их меняют дети. Если ребенок участвует в каких-то конкурсах и просит купить вышиванку, а мать при этом сепаратистка, то она в конце концов меняется. Но, все же, есть и другая сторона медали. Например, я знаю учителей, которые выступали на митингах, стихи читали и говорили да здравствует террористические группировки…не надо нам Украины. И они сейчас продолжают работать. Они преподают украинский язык и литературу. - Что можете сказать про региональную власть, в частности о губернаторе, который вызывает большие противоречия. Как он воспринимается в регионе? - Ну, он как сам по себе человек неоднозначный. Чем больше я наблюдаю за Жебривским, тем больше я вижу такой конгломерат: бизнес , чиновник и прокуратура. И это все в одном лице. И где кого больше –непонятно. Это феноменальный человек. Он прошел много предвыборных компаний. Это профессиональный политик, и он, конечно, говорит всегда очень хорошо. Но слова, к сожалению, остаются словами. Например, обещания по поводу бурного экономичного роста, слова о том, что бутылочный завод превратят в технопарк. Но время прошло, и мы видим, что он сотрудничает с бывшей властью. И ему это выгодно с точки зрения бизнеса. Я считаю, что он лучше Кихтенко, но с точки зрении главного - укрепления здесь Украины – нам помощи здесь нет. - Как люди вообще относятся к тому, что во второй раз присылают не местного губернатора, не владеющего ситуацией в регионе? - В некоторых моментах я вижу, что Пал Иваныч ( Жебривский – ред.) показывает себя как чужой. «Свой» бы поступил бы иначе. Например, мы просили чтобы обязали всех голов райгосадминистраций и мэров раз в неделю, побывать на передовой, посмотреть как живут солдаты. Визуализация Украины: мы попросили чтобы головы РГА , государственные руководители установили украинский флажок на машинах. Не согласились. Целый перечень таких вещей. Когда житель освобожденных городов Донбасса выезжает в командировку в другие регионы Украины, особенно это касается, работников культуры Украины и образования, мы считаем, что они должны найти могилы тех бойцов, которые отдали жизнь за Украину и пролили кровь здесь, на Донбассе. Мы давали предложения делегации, которая едет в какой-то район, мол там есть кладбище, могила такого-то. А они в ответ – мы ни в чем не виноваты. Как это не виноваты?! Если мы поймем свою вину, если мы поймем, что из-за жителей этого региона, вся Украина льет кровь, тогда наступит покаяние, у каждого свое. Здесь тоже нет понимания. Это не формальная вещь, это должно быть из сердца. - Уже два года война. Люди имеют возможность сравнить жизнь тут и там, почему сохраняются эти сепаратистские настроения, люди хотят жить как в «ДНР»? - Очень большие связи с той стороной, с РФ. Люди выключили Украину из своего мозга. Им все претит. Украинский язык им претит, их выворачивает от всего украинского. - Изменилось ли поведение самих военных. Помню случай, когда военная машина наехала на ребенка, было негативное восприятие. Военные сами меняются, меньше военных в очередях за водкой? - В начале и правда все было очень напряженно и сложно. На сегодня чувствуется большая разница. Понятно, что очень жестко с продажей военным спиртного. Появились много патрулей, что следят за порядком среди военных. Они даже видео в супермаркетах просматривают – все для того, чтоб минимизировать алкоголизм среди военных. -Как ситуация на линии фронта в войсках, какие настроения. Они понимают для чего они там стоят, как они относятся к Минску? - Мы стараемся бывать вместе с волонтерами на передовой. Настроение там можно описать словом «оцепенение». Но, стоит сказать, что на порядок улучшилась дисциплина на фронте. Мы кстати, бываем на всех судах над нашими бойцами. Сейчас нарушений на порядок меньше. Кстати, мы уже не раз предлагали нашему губернатору – не судите бойцов АТО на территории Донецкой и Луганской областей. Ведь известно, что эти судьи имели связь с семьей Януковича. Но, пока, наши требования никто не слышит. - Насколько сейчас безопасно быть проукраинским активистом в прифронтовых городах? - Это вопрос сложный. По сравнению с фронтом – безопасно. Мы видели убийство Шеремета, у нас такого нет: нет расправ ни с журналистами, ни с активистами, но мы видим какие-то взгляды, слова, и потенциально это возможно. Например, две недели назад избили греко-католического священника. Ворвались домой, но ничего не украли, просто хотели запугать, потому что он проявлял свою украинскую позицию. Опасность остается. У нас своя война, нам нужно укреплять здесь Украину, другого пути нет. - Константиновка прифронтовой город, там много переселенцев, какое отношение к ним со стороны людей и со стороны государства? - Прифронтовые города совсем по-другому относятся к переселенцам, чем вся Украина. Мы все были переселенцами или понимаем, что можем стать ими. Если человек имеет хорошие руки, занимается бизнесом, то такие в Бахмуте не задерживаются. У нас в основном, люди, которые одной ногой здесь, другой – там. Они ездят на оккупированные территории, проверяют свои дома. - А как сейчас ситуация с пенсионным туризмом? Действительно меньше стало людей? - Сейчас пенсионным туризмом занимаются гораздо меньше людей, поскольку тяжелее пересечь блокпосты. Еще одна причина – появились комиссии, что проверяют процесс получения пенсии. С Владимиром Березиным беседовал главный редактор информационного агентства "ОстроВ" Сергей Гармаш Записала Ольга Астахова, "ОстроВ" * Проект осуществляется при финансовой поддержке Правительства Канады через Министерство международных дел Канады
