Колесников Борис Викторович родился в 1962 году в Мариуполе Донецкой области. Трудовую деятельность начал в 1980 году в Куйбышевском ОРСе Донецка производственного объединения «Донецкуголь». Образование высшее. Закончил Донецкую академию управления. По специальности – экономист-менеджер. С 1991 года – генеральный директор фирмы «Юг», а с 1997 года – генеральный директор производственного объединения «Киев-Конти». С 1998 года – вице-президент футбольного клуба «Шахтер». В 1998 году избран депутатом областного совета, с мая 1999 года – заместитель председателя областного совета. 14 мая 2001 года избран председателем Донецкого областного совета. За этими строками официальной биографии не видно человека. За тем, что пишут о нем сейчас, тоже просматривается не личность, а искусственно создаваемый образ. Вернее образы - одни журналисты пишут только плохое, другие - только хорошее. Но человек, как известно не бывает черным или белым, в каждом из нас есть и светлые и темные стороны… Так какой же он на самом деле? Борис Колесников фигура не публичная. За четыре года своего руководства облсоветом, он дал только две пресс-конференции. При этом, я не помню, чтобы он рассказывал о себе. Общение с прессой, как правило, сводилось к высказыванию позиции по конкретным экономическим или политическим вопросам. Однако 30 сентября 2003 года я вошел к нему в кабинет с целью взять интервью, которое бы раскрывало Колесникова именно как человека. У этого интервью сложная судьба. Во-первых, оно не получилось - мне не удалось заставить его раскрыться. Во-вторых, после месячной вычитки оно так и не было опубликовано. Помешали события вокруг съезда в Донецке «Нашей Украины» печально известного 31 октября. Фактически возложив вину за все происшедшее на Колесникова, я тогда написал что-то вроде, «до этого дня я считал его одним из умнейших людей, которых когда-либо встречал». На следующий день он позвонил, поблагодарил за такую характеристику, «хоть и в прошедшем времени», и сказал, что это интервью ставить не стоит. «Примерно через месяц будет одно интересное событие, вот тогда и поговорим», - сказал он. Через полтора месяца он возглавил областную организацию Партии регионов. Но интервью так и не состоялось. Встречая его на каких-нибудь мероприятиях или в коридорах облсовета, я спрашивал: «Когда же?». Он назначал конкретную дату созвона или даже встречи, но она откладывалась, откладывалась, откладывалась. Последний раз мы случайно встретились в Киеве, 1 апреля. «Приходи во вторник, - все расскажу» - сказал он. Но во вторник его телефон не ответил. Руководитель пресс-службы облсовета Лена Бондаренко, сказала, что шеф перенес интервью на 30 апреля. Я тихо чертыхнулся. На следующий день его взяли. Потом на одних каналах началась только чернуха, на других, словно подготовка к канонизации. У «Острова» выросла посещаемость, коллеги из Киева и других регионов стали звонить и просить рассказать о нем. Хотя в основном, все, что я мог рассказать, было из того, неопубликованного интервью. Я не имею права публиковать интервью без разрешения интервьюируемого, но пересказать какие-то моменты, или привести цитаты, учитывая дефицит непредвзятой информации о Колесникове, наверное, будет правильным. Например, интересно сейчас отметить, что идея федерализации, которая, «прославила» Бориса Викторовича в ноябре прошлого года и привела на допрос в Генпрокуратуру 6 апреля, вынашивалась им еще в 2003-м, а значит, не была напрямую завязана на результат президентских выборов. Да и выглядела она тогда, без политических наслоений, совсем иначе, чем сейчас. - Вся ситуация в том, что реальной власти у регионов не так много, а скорее всего очень мало. Если бы область была, допустим, субъектом федерации, тогда она имела бы возможность стимулировать определенные виды бизнеса для создания большей занятости людей. Стимулировать, в том числе, и налогами. То же с целью наполнения бюджета. А то сейчас все говорят: дороги плохие, школы плохие, то плохое. А когда о налогах спрашиваешь – а налоги пока не получается платить. То есть, у областей пока нет таких регуляторных функций, чтобы сегодня реально сделать жизнь людей на много лучше. У мэров городов даже в чем-то больше таких прав. Просто они, может в силу где-то непрофессионализма, где-то некомпетентности, не могут использовать рыночные механизмы. Больше всего, пожалуй, даже больше чем инкриминируемые Колесникову обвинения, журналистов сегодня интересуют их отношения с Ахметовым. Около года Борис Викторович был вице-президентом его футбольного клуба. Естественно, что случайные люди на такие должности не попадают. - Да мы дружим очень давно, и до вице-президентства. Любим футбол… - Что значит давно? Вас называют друзьями детства. - Давно – это лет 20 с небольшим. - Это действительно получается друзья юности. Ему лет 16 тогда было... - Или 20. - Что тогда были Колесников и Ахметов? - Вы знаете, эта такая тема… Завтра ее вот так вот перевернут киевляне. Мы дружим очень давно. Связывает любовь к футболу. И не только. А "не только" – пусть думают. "Остров" чем всегда славился? Что есть какая-то изюминка, интрига. А завтра они возьмут, перевернут вот так вот. Те же эсдеки или кто-то еще. - То, что Вы не договариваете, все равно кто-то договорит. То есть, Вы даете мне... - Мы дружим очень давно. Связывает любовь к футболу и многое другое. Вот так можно написать? - Вы сейчас дружите семьями? - Мы сейчас дружим. - Ездите на дни рождения друг к другу? - Ездим на Дни рождения друг к другу. На футбол. Однако Ахметов для него не просто друг. Колесников считает его чуть ли не провидцем в бизнесе. - Если бы Вы не были дружны с Ахметовым, Вы бы могли построить свой бизнес так, как смогли построить карьеру. -Я не знаю. Он мне подсказал очень многие практические вещи. Он всегда отличался своим видением. И он в интервью "Салону", я не помню, в каком это году было… - в 1999, сказал такие вещи, которые многим бизнесменам до сих пор не понятны. А именно так построен мировой бизнес. То есть, я ему искренне благодарен за многие практические советы. Откуда взялся Колесников? В Советском Союзе в Министерстве торговли СССР была такая структура как бюро торговых услуг. По словам Б. Колесникова с 71-го года оно уже могло работать по рыночным принципам. То есть, имело право свободных покупок продукции собственного изготовления - растениеводческой и сельскохозяйственной, для последующей продажи. Он проработал в этой структуре с 85-го по 91-й год. Там и получил первое «рыночное представление о бизнесе как таковом, пускай это бизнесом не называлось». Кроме «рыночного представления» он получил и связи, - бюро работало во всех республиках СССР. Поэтому уже в 1991 году «мы создали фирму "Юг", чтобы стать оператором - и сейчас это один из самых крупных операторов на рынке СНГ - по тропическим цитрусовым и прочим плодам. Это – первый бизнес. Потом 1992-93 годы – кризис производства, все стоит. Так сложилось, что мы начали сотрудничать с киевской кондитерской фабрикой имени Карла Маркса. Это дало нам определенный опыт в кондитерской промышленности. И в 1995-м году мы покупаем Константиновскую пищевкусовую фабрику. Таким образом, в 97-м году, появляется новый оператор рынка "Киев-Конти"». - Почему Вы пошли в торговлю? Не в космонавты, не в шахтеры? - Случайно. Я получил "двойку" на вступительном экзамене по математике в госуниверситет. Чтобы получить "красный диплом", который приравнивался при поступлении к «золотой медали», я пошел в торговое училище. Там уже получил «красный диплом». Поэтому как бы… совершенно случайно. Я спросил тогда, откуда у него имидж жесткого человека, решающего вопросы силовым путем. - Я не знаю. Я не знаю, что такое человек "жесткий" в Вашем понимании. Когда я непосредственно занимался бизнесом, у нас была масса партнеров. И у компании, которую я возглавлял, есть определенное имя в СНГ. На сегодняшний день эта компания входит в "тройку" украинских производителей кондитерских изделий и в "десятку" по СНГ. Начинали мы с Константиновки, которая не входила и в "пятьдесят" никогда. Поэтому не могу я прокомментировать - "жесткий" или нет. Если есть конкретные примеры, готов объяснить. Он не согласился со мной. Когда я сказал о криминальных корнях донецкого капитала: «так считают те, кто хочет так считать… Вообще сильные регионы, в плане бизнеса, никогда у столичного бизнеса, которому удалось нагнуть слабые регионы, симпатий не вызывали. Я думаю, что это отсюда. Желание очернить конкурента. Я думаю, что не криминальные корни». Тезис о том, что любой крупный капитал на первичной стадии накопления криминален, Колесников парировал: «Степень криминала определяется решением суда. Если на тот момент в стране действовали такие законы, и в момент создания первичного капитала не было ни судебных расследований, ни осужденных, значит государство признало законность этого капитала… Но первый капитал зарабатывался когда было кооперативное движение и когда налог был 10 % на кооператив. И еще деньги никто не обналичивал, еще не знали, что это такое. Так что у Горбачева это надо было спрашивать». Еще одна интересная деталь. Пару лет назад среди Донецких журналистов гуляла то ли байка, то ли быль, что нардеп Владимир Рыбак, подарив какой-то школе компьютеры, пытался пользоваться мышкой, как пультом дистанционного управления. Колесников же, по его словам, уже с начала девяностых понял перспективность Интернета. - Вас называют любителем початиться в Интернете. За что Вы любите "паутину" – за оперативность или за свободу? - Я люблю и за оперативность и за свободу, но всегда выступаю максимум читателем. Лично в чатах не участвую. Люблю, потому что Интернет… У нас компания еще в 94-ом начала использовать Интернет. Во-первых, Интернет давал оперативный доступ ко всем сайтам болельщиков европейского футбола. Потом - к новостным ресурсам, которых нет на других носителях – на печатных и электронных: телевидении и радио. Поэтому я люблю по двум причинам, которые Вы назвали. Тогда много говорили о единстве «донецких», общности их интересов. Сегодня мы знаем, что эта общность была сильно преувеличена, но в сентябре 2003-го, разговор об этом зашел. Он оказался почти пророческим… - Бизнес сегодня это все: и производство, и торговля, - вся экономическая деятельность страны. Поэтому я думаю, что для достижения конкретных целей (то есть, для быстрого экономического роста страны, от которого выигрывают и политики и бизнес), не могу сказать, есть ли она или нет, но такая общность должна быть. Если же под «общностью» имеются в виду интересы определенной структуры, и через эту структуру воспитываются и покупаются политики, и они продвигают интересы только одной компании, то это и есть, то, что называется олигархическим капитализмом. Такое, я считаю, очень вредно для общества. - У нас этого нет? - Это Вам судить. Тут вопрос такой… Тут надо перебрасывать мяч на ту сторону, то есть, надо обвинять конкретные партии, которые выражают конкретные интересы конкретных людей? - Не обязательно партии. Почему у нас считают Рината Ахметова главой донецкого клана? - Я не знаю почему. Не я ж считаю. - Он может контролировать Вас, допустим, Ваш бизнес? - Нет. А зачем ему это нужно? - И мне всегда интересно было, зачем ему столько... Ну, наверное, что-то же все-таки объединяет. Может вы объединяетесь в периоды предвыборных кампаний? - Общность политических интересов есть даже в самых развитых демократиях. В том числе в Соединенных Штатах. Когда идут выборы губернатора, или выборы в сенат, в конгресс Соединенных Штатов. Где доминируют две партии - там волей-неволей возникают бизнес-интересы демократов и бизнес-интересы республиканцев. Я не знаю, - в Киеве так говорят: "общность политической бизнес-элиты"? Если для пользы страны она нужна, то такая общность должна быть и для пользы области. Вот если для пользы отдельной конкретной группы, которая кроме своих бизнес-интересов в упор не видит развития страны, то это плохо. Но такая политика бесперспективна. Самые великие империи рушились из-за этого... Сергей Гармаш, ЦИСПД
