Девушка пробыла в пену 5 дней. Она попала туда… на такси, когда добиралась в Донецк с окруженного сепаратистами блокпоста украинских военных. Это случилось всего через несколько дней после так называемого «референдума»… Пять дней невыносимого абсурда и психологического насилия. Вернувшись из плена сепаратистов, спустя некоторое время режиссер-документалист Алиса Коваленко решилась рассказать свою историю в форме спектакля-реконструкции на основе реальных событий. Постановка «Плен» Театра Переселенца была презентована киевлянам в конце мая в помещении театра «Золотые ворота». Авторы спектакля – Алиса Коваленко и руководитель театра – режиссер Георг Жено. Украинские бойцы, пережившие плен сепаратистов на Донбассе, в большинстве случаев неохотно соглашаются говорить на эту непростую тему. Алиса – исключение. Она не военнослужащая, а режиссер документального кино, окончившая университет им. Карпенко-Карого, которая в 2014 году решила поехать в Донецк, чтобы воочию увидеть и понять, что же там происходит, естественно, прихватив собой камеру. В то время там находился ее парень – французский журналист. «Сначала я снимала возле облгосадминистрации, где были сепаратисты. Но это было опасно, поскольку сразу могли взять в плен. Единственным выходом на тот момент мне казалось – поехать к украинским бойцам, которые были под Славянском в окружении. Когда я туда попала, то сначала не понимала, что там происходит. Многие солдаты впервые столкнулись с войной и не до конца понимали, что происходит сейчас и что будет дальше. Мне казалось, что это очень важно снять», - рассказывает Алиса Коваленко. Видео из архива Алисы Коваленко В какой-то из дней украинские военные ожидали наступления, а девушке надо было выезжать обратно, в Донецк. Но для начала – преодолеть энное количество километров дороги, усеянной многочисленными блокпостами сепаратистов. Ехать пришлось на такси. «Когда я возвращалась, таксист, с которым ехала, на первом же блокпосту сдал меня сепаратистам. Он сказал: «Она с украинскими военными». Тогда все и началось… меня повезли на допрос, который вел российский военный по прозвищу Гром», - говорит бывшая пленница. Реконструкция допроса, жесткого и мучительного, с постоянным психологическим давлением – ядро спектакля. Зрители, находясь в полуметре от сцены, с приглушенным освещением, наблюдают за происходящим. Алиса играет саму себя – ту самую, которая пленницу. Георг Жено выступает в роли реконструктора, который по крупицам выдергивает из ее памяти каждую деталь, каждый жест. Пугающая безысходность, удушливый страх и абсолютная откровенность. Реконструкция достигается с помощью отрывков диалогов, фрагментов воспоминаний бывшей пленницы и ее отснятого видео на позициях украинских военных. «Это психологически тяжелый диалог, постоянное давление. Было ощущение полного тупика и беззащитности. Когда ты не понимаешь, что тебе делать, что говорить на допросе», - рассказывает девушка. В спектакле максимально расставлены акценты в психологической плоскости. Нежелание рассказывать о нюансах – с какой интонацией говорил Гром, насколько близко он касался девушки, свидетельствует о пережитом страхе, психологических пытках. Детализация помогает реконструировать пережитое, чтобы потом стало легче и проще жить. «В тот момент я находилась в постоянном состоянии страха и ступора. Спустя много времени поняла, что никогда не рассказывала эту историю для себя, не проигрывала в своей голове. Мы поговорили с Георгом Жено, и он сказал, что очень важно это проговорить, ведь это помогает пережить и отпустить наконец-то», - говорит Алиса Коваленко. После допроса ее отвезли в пустую квартиру, где она, кроме «Грома», никого не видела, ни с кем не могла общаться. Окруженная гнетущей пустотой и диким одиночеством Алиса провела несколько дней. А потом решила… нет, не бежать, а уйти, оставив записку. Надежды, что ее отпустят, не было. Девушка пошла в «администрацию» к сепаратистам. Встретив там того самого российского военного, сказала, что больше не может находиться в пустой квартире, что ей «лучше быть с другими пленными, но только не там». В итоге девушке отдали вещи и отпустили. После всех испытаний Алиса признается, что перестала чувствовать страх. «И спектакль об этом – потере страха. Наступает такой момент – ты либо сходишь с ума, либо теряешь страх. Что-то было такое, что переломалось во мне, и я больше не чувствовала такого страха. Он есть, но где-то очень глубоко. Может, я оставила его там», - говорит девушка. После этого Алиса приезжала несколько раз на Донбасс, к украинским военным в горячие точки - Пески, аэропорт… Результатом стал ее в соавторстве с Любовью Дураковой документальный фильм «Алиса в стране войны», который был показан в Украине в рамках Docudays UA. Фильм «Алиса в стране войны» был создан при поддержке Culture.pl и Киношколы Анджея Вайды. Также документальное кино получило наивысшую награду фестиваля документальных фильмов в Агадыре (Марокко) за «изображение войны с помощью неимоверных сцен как в фабулярных фильмах, которые сочетают в себе интимные, личные переживания и политику». Сейчас девушка занимается новым документальным кинопроектом, не связанным с войной. По мнению военного психолога и куратора постановки Алексея Карачинского, при работе с бывшими пленными важно учитывать – какое насилие к ним применялось – физическое или моральное. «Если уничтожается достоинство, то это даже хуже, чем физическое воздействие. Многие, кто пережил плен, выйдя из него, нуждаются в нахождении смысла, задаются вопросами: почему это со мной произошло и как дальше с этим жить. И тут нужна работа с психологом», - говорит Алексей Карачинский. Он же работал и с Алисой в ходе подготовки спектакля. И сейчас, как отмечает психолог, у нее плен ассоциируется больше с театром, нежели с той действительностью, где она была. «Главное, происходит переосмысление - зачем это со мной произошло и для чего. Важно не замыкаться в себе. Каждый сам выбирает, как это сделать – написать рассказ, или сыграть в спектакле», - говорит психолог. Переосмысление ценностей и осознание, что где-то там существует другая реальность, передается пришедшим зрителям. С одной стороны, это сродни шоковой терапии. С другой, - повод ценить свою реальность, где есть свобода выбора и поступков. Поступков, наполненных смыслом, которые предстоит еще сделать. Анастасия Филиппова, для «ОстроВа» Фото: Александры Железновой
