Война как социальный и психологический феномен настолько сложна, что порой отдельные её элементы не вписываются в общую картину негативного, которую неизбежно рисует любой военный конфликт. В большинстве случаев мы привыкли смотреть на войну глазами сожжённых домов, жутких смертей, искалеченных судеб и слёз. Но зачастую сам конфликт диктует некоторые рамки социальной игры, в пределах которых оказавшийся на войне человек действует уже по инерции, независимо от того, действительно ли ситуация обязывает его к такому поведению или нет. За год противостояния на Донбассе в зоне АТО выработался целый ряд психотипов людей, которые воспринимают войну не только как неизбежность, но и ассоциируют с ней свою редкую мирную жизнь. В целом можно выделить три «социальных обёртки», которые всё чаще просматриваются в поведении людей на Донбассе. В первую очередь это образ «героя», взятый в кавычки именно в силу того, что те, кто его надевают, напоминают о своём героизме исключительно в мирной среде словами «я за тебя воевал». Такие люди объективно присутствуют как в рядах ВСУ, так и в среде боевиков, с той лишь разницей, что «ополчение» в силу постоянной дислокации внутри городов всё чаще использует саму войну для давления на тех, кто всё ещё не записался в ряды «ВСН». В целом линия поведения таких людей берёт своё начало именно с мысли о священном характере войны, когда любой её участник ощущает моральную «задолженность» со стороны тех, кто в этой войне не участвует. Они даже мысли не допускают, что кому-то их война может быть не нужна, более того, в ходе их военной аферы убивают мирных людей, которые, не будь ее, могли бы жить. Примечателен тот факт, что в рядах «ДНР» воюют исключительно добровольцы, если не брать в расчёт регулярные части РФ, но количество упрёков со стороны боевиков мирным жителям (в магазинах, остановках, общественном транспорте) просто зашкаливает, а героизация того, что в большинстве стран воспринимается просто как вид заработка, становится официальной линией «республиканской» пропаганды. Другим действующим лицом социальной сцены войны может являться мученичество тех, кто остался на оккупированной территории с проукраинскими взглядами. Разумеется, демонстрация того, что в зоне АТО остались украинские патриоты, просто необходима, однако в общении с такими людьми всё чаще можно заметить нотки психологического мазохизма, когда рассказы о тяжести жизни в оккупации переплетаются с удовлетворением от мысли об уникальности и ценности своего положения. Такие люди видят в своём нахождении здесь уже самоцель, и зачастую многие из них готовы терпеть действительно грозящие им опасности. Очень часто можно услышать вариации на тему «ну, мы же не крысы, чтобы бежать» или «да мы тут пересидели самую жесть, что они там могут знать, в своём Киеве, эти переселенцы?». По сути, это тоже является разновидностью мысли «я за тебя воевал», только с гражданским оттенком. Большинство же «немых» патриотов либо смогли адаптироваться к социальным реалиям «ДНР» и найти здесь работу, либо продолжают сотрудничать с ВСУ на уровне волонтёров и других, более «плотных» вариантов. Наконец, ещё одним продуктом войны на Донбассе – пожалуй, наиболее распространённым – стал образ «жертвы». Эту нишу занимают исключительно сторонники «русского мира» и «народных» идей, очень часто мелькающих на экранах российских каналов. При этом речь ни в коем случае не идёт о действительно пострадавших от обстрелов жителях региона, независимо от их взглядов, – а лишь о той прослойке общества, которая чувствует себя «жертвой войны», даже стоя у прилавка с пивом и «таранкой». Психологическая линия «мы пострадавшие» выстраивается на одном лишь наличии «карателей, угнетающих донбасский народ». И если образ мученика берёт своё начало в добровольном пребывании в зоне АТО, то «жертвенность» идейных сторонников «ДНР» питается как раз обратным – мыслью о том, что они и не должны отсюда бежать. Этих людей, зачастую не потерявших ни имущества, ни близких, не устраивает сам факт присутствия Украины вблизи их домов, и чем ближе эта граница, тем больше «мучений» и «испытаний» выпадает на их судьбу. Разумеется, российская новостная картинка распространяет этот социальный шаблон на весь Донбасс, представляя население как подконтрольных «ДНР», так и «оккупированных Украиной» городов как одну сплошную жертву «нацистской агрессии», тем самым лишь укореняя архетип «жертвы» в сознании даже тех, кто никак не пострадал от войны. В заключении следует сказать, что настоящая война молчалива. Те, кто потерял в боях руки и ноги, своих друзей, родственников, жилье - никогда не станут лишний раз напоминать себе об этом, превращая глубоко личную трагедию в элемент информационных манипуляций. В информационном плане войной торгуют не меньше, чем колбасой на рынке, и те, кто оказались в эпицентре боевых действий, часто бессознательно, становятся разменной монетой в этих торгах, когда на «LifeNews», да и ряде украинских телеканалов выстраиваются целые очереди из желающих как можно красочней рассказать о том, как вчера полыхал их дом или погиб сосед, – но они по-прежнему продолжают терпеть… Анна Стасевич, Донецк, для «ОстроВа» Присоединяйтесь к "ОстроВу" в Facebook, ВКонтакте, Twitter, чтобы быть в курсе последних новостей.
