У ныне правящего в России режима есть одно важное внутреннее противоречие, которое его, в конечном счете, погубит. Пытаясь строить империю, Путин ведет себя не как император, а как спецслужбист. Или дешевый мелкий шпик, если точнее. Будучи уличенным в агрессии против соседних стран, он начинает отпираться и отказываться от всего, в том числе от своих солдат. [COLOR=#000000][FONT=Arial, Tahoma, Verdana, sans-serif]Между тем империя требует открытой манифестации себя и своих побед. Требует зрелищ и славы, и не случайно всякая настоящая империя начиналась с триумфальной арки. Триумфы и триумфальные арки — вот жизненная струна всех империй. А победы — смысл их существования. Вспомним Древний Рим, Наполеона, блистательную Австрию, прусских королей... В отличие от всего этого, у Путина другая, во многом противоположная, психология. Нет, он, конечно, тоже любит устраивать зрелища для масс, но… В то время, как императоры Рима открыто восхваляли свои победоносные легионы, повергавшие врагов в далеких странах, нынешний мир слышит от Путина «россиян в Донбассе нет». Так же, как их «не было» в Крыму во время крымской спецоперации Кремля. [/FONT][/COLOR] [COLOR=#000000][FONT=Arial, Tahoma, Verdana, sans-serif]В таком отпирательстве играют свою роль два обстоятельства. Во-первых, кагэбэшное прошлое Путина, наложившее пожизненный отпечаток на его психологию. А во-вторых, дело еще и в том, что Путин боится западных санкций. Фундамент этой боязни в том, что Россия, несмотря на свои гигантские территориальные размеры, экономически и технологически довольно отсталая страна, а значит, она не самодостаточна. Вообще, экономической самодостаточности почти нет в нынешнем мире, ее нет даже для США и ЕС, и тем более ее нет для такой экономики, как российская. А потому, воруя кусочки территории у соседей, путинский режим старается приписать актам такого захвата характер местных этнических конфликтов или гражданской войны, чтобы официально затушевать участие России. И слава получается какая-то ворованная, подпольная, что ли. Ведь после короткого и сомнительного удовольствия приходит строгий директор с розгами (экономическими санкциями), и… На минуту было возникший призрак империи развеивается, и мир видит не императора в венце, а нашкодившего школьника, с опущенной головой канючащего об отмене наказания (этих самых санкций).[/FONT][/COLOR] [COLOR=#000000][FONT=Arial, Tahoma, Verdana, sans-serif]Но нельзя строить империю с психологией нашкодившего школьника, украдкой и со страхом разоблачения курящего свою мятую сигарету. И это внутреннее несоответствие может однажды привести к тому, что путинский режим будет сметен разочарованными толпами тех, кто хочет империи не понарошку. Потому что «россиян в Донбассе нет» обязательно приводит к «денег нет», [/FONT][/COLOR]недавно прозвучавшему от Д. Медведева[COLOR=#000000][FONT=Arial, Tahoma, Verdana, sans-serif]. А тот, кто говорит, что денег нет, выглядит довольно жалко. Но империя не может быть жалкой по определению. У империи не может не быть денег — вот чего не поняли кремлевские карлики. И потому медведевское «денег нет», успевшее стать хитом, есть верный признак приближающегося конца путинизма. [/FONT][/COLOR]
